В одно хмурое утро Сеит раскурил сигару и, глядя из окна на улицу, думал о том, что приближается его возвращение в Бейоглу. Дождевые облака нависали так, будто были готовы опуститься на землю. Белые барашки волн доходили до берега, а затем разбивались о скалы. Между небом и морем была определенная граница. На песке не было ничего, кроме мокрых кусков бумаги. Сеит открыл дверь балкона. Облокотившись на железные решетки, он продолжал наблюдать панораму осени. «Как странно, – подумал он, – места, как и люди. В один момент остаются одинокими».
Он с любовью смотрел на море и на береговую полосу. С грустной улыбкой он выпустил очередной клуб сигарного дыма. И хоть Мраморное море не было таким бурным, как Черное, но в этом сезоне и оно заметно волновалось. Алушта, Алушта… Чего бы он только не дал, чтобы вернуться обратно! Он с тоской думал о Родине и семье. Вращая потухшую и намокшую сигару в руках, он смотрел на желто-коричневые частички табака и почувствовал, что так же потух огонь в нем самом.
Внезапно Сеит подумал о том, насколько бессмысленны его работа, его зарабатывание денег, его сладкая жизнь – короче, все. Ничто не могло дать ему ту целостность, которую он на самом деле искал. Он, в сущности, давно потерял половину и своей жизни, и своей души. Он думал о Шуре. Интересно, что она сейчас делает? Где? С кем? Он внезапно понял, насколько соскучился по ней. Вспомнил последние любовные часы, которые они провели вместе. Эта сцена была свежа в памяти Сеита, словно он прожил ее сейчас.
Тот последний день в маленькой квартире номер 32 на улице Алтынбаккал они провели то занимаясь любовью, то плача друг у друга на плече.
Наконец Шура оделась и была готова к отъезду. Сеит сказал:
– Как же тебе идет голубой цвет! Ты сейчас словно та маленькая девочка зимы шестнадцатого.
Шура, стараясь улыбнуться, спросила:
– Ты помнишь, Сеит, что сказал мне в день нашей первой встречи?
– Я помню, любимая.
– Сейчас можешь сказать то же самое?
– Конечно.
– Скажи. Я знаю, что это ничего не изменит, но хочу услышать.
Сеит крепко обнял ее.
– Я бы хотел вот так вот застыть с тобой, как застыли купидоны в том петербургском саду, и никогда не выпускать из своих объятий.
Он помнил, как Шура, освободившись от его рук, взяла сумку и перчатки и окинула взглядом комнату в последний раз. Какими решительными шагами она шла в новую жизнь! Сеит все еще не мог понять, как он смог расстаться с Шурой и как мог ее отпустить. Он не просто распрощался с большой любовью, когда она уехала, Шура была частью его прошлого, которое никогда не повторится. Интересно, что она делала сейчас? Была ли счастлива? Увидятся ли они однажды?
Дожди, которые повторялись почти каждый день, холодный ветер и волнующееся море предупреждали – настало время переезжать в зимние дома.
Тот день был печальным для всех, кто работал в кафе. Сеит сидел в своей конторе и раздавал всем последние зарплаты. Русские балерины договорились