– Мам?! – опять повторяю я, но уже громче, но ее серые глаза все так же удивленно смотрят в потолок.
Она мертва?!
К горлу подкатывает тошнота.
– Боже мой… – Игнат опускается рядом со мной, и его загорелое лицо становится белым, как простыня, – Ева, вызывай скорую, – он убирает руки с ее живота, и я вижу глубокие колотые раны. Сквозь них просвечивают кишки, они похожи на обернутые в смолу, сосиски.
Я стискиваю челюсть, чтобы не зарыдать. Меня всю трясет. Я вскакиваю на ноги и хватаю телефон. Липкие пальцы не слушаются. Я успеваю набрать только первые две цифры. Скрип деревянных половиц заставляет меня обернуться.
Кто бы ни убил нашу маму, он все еще здесь, и стоит прямо передо мной.
Глава 2
Май 2020 год
Кирилл
Бегство
Автомагазин отца пуст, только один покупатель неспешно идет к выходу, рассеянно рассматривая витрины с товаром, но я уверен, он ничего не купит. Я стою за прилавком уже пятый час. Отец как всегда опаздывает, наверное, опять до утра просидел за выпивкой в местном баре.
Если он будет пьян, то мне придется провести здесь весь день, а ночью у меня смена на стройке. Меня ждали мешки с цементом, строительные леса и изнурительная работа. Я тяжело вздыхаю и достаю из сумки записи, мне пришлось пропустить несколько занятий, я просто не смог стащить свое тело с кровати.
Я дочитываю лекцию, когда в магазин вваливается отец. Его неуверенная походка подтверждает мои опасения, и я напрягаюсь.
– И кто это тут у нас? – хрипит он, облокачиваясь на прилавок, от него несет алкоголем, и потом.
Я привык к запаху перегара и его раздражительному настроению, когда он мучается от похмелья. Красные воспаленные глаза с ненавистью смотрят на меня.
Становится ясно, что избежать очередной стычки с ним у меня не получится.
– Я задал тебе вопрос, – он с трудом держится на ногах, серая футболка вся в пятнах, и едва прикрывает внушительного вида живот. В длинной поседевшей бороде хлебные крошки, и когда отец говорит, слюна вылетает из его рта.
Я прикладываю все усилия, чтобы не показать своего отвращения и не вызвать в нем новую вспышку ярости.
– Пап, тебе стоит пойти домой, я сам закрою магазин, – спокойно отвечаю я.
– Ты всегда был лицемерным ублюдком, – его дрожащий палец на уровне моего лица, – Это у тебя от матери, – отец замолкает на секунду и невнятным голосом продолжает, – Это от нее у тебя эта гордость. Ты считаешь себя лучше меня, – он фыркает и вытирает мокрые губы ладонью, – Но это не так, совсем не так.
Я предпочитаю молчать, и не говорю ни слова.
Отец качает головой, и его сальные волосы неопрятными прядями падают ему на лоб.
– Мы одной с тобой породы, запомни это, – он показывает на шрам над губой, который оставил я, – Ты мой сын.
– Ага, – я едва сдерживаюсь, злость течет по венам, чтобы чем-то себя отвлечь, я начинаю вытирать столешницу. Мне омерзителен его внешний вид. Кем он стал.
Превратился