– Однажды Гертруда сказала, что зло притягивает зло, друг Проповедник. И не исчезает без следа.
– Только на слова своей ведьмы ты и надеешься.
– Обычно она слов на ветер не бросает, – усмехнулся я.
Проповедник хотел сказать какую-то скабрезность, это было видно по ехидному выражению на его лице, но осекся, так как на свет вышли четверо.
Иные существа. Маленькие, ростом мне по колено, лохматые, в одежде из беличьих шкурок. У них были зеленые глаза с вертикальными кошачьими зрачками и мордочки, очень похожие на ежиные. Двое казались постарше и подошли ближе, когда еще пара неуверенно переминалась на босых ногах возле самой границы света.
Таких я никогда не видел, но они выглядели безобидными, и я сказал:
– У меня есть мясо и немного хлеба.
– Не надо еды людей. Мы просто хотим посидеть у огня.
– Присаживайтесь.
Старшие подошли, сели и, не мигая, стали смотреть на пламя. Другие потоптались в отдалении еще с минуту и присоединились к своим товарищам.
– Не опасны ли они? – спросил Проповедник.
Я покачал головой.
Неспешно покончив с ужином, я сходил к реке, вымыл руки, а когда вернулся, то ничего не изменилось. Четверка продолжала следить за тем, как горят дрова. Мы сидели в глубокой ночи в тишине, пока угли не начали мерцать, и я подбросил пламени новую пищу. А затем, расстелив одеяло, стал готовиться ко сну.
– Ты что? Собираешься спать? – изумился Проповедник.
– А что? – спросил я, и ни один из гостей даже ухом не повел. Для них я словно и не существовал.
– А если, когда ты уснешь, они перережут тебе глотку?
– Я не собираюсь из-за твоих страхов провести ночь без сна. Дорога тяжелая, мне надо быть в форме.
– Дева Мария! Ты такой же кретин, как и все остальные стражи. Половина из вас мрет из-за излишней доверчивости и наивности!
– Нельзя бояться всего, что тебе непонятно. – Меня утомил этот разговор. – Оставь свою панику для более подходящего случая. В конце концов, если тебя так заботит мое здоровье – у тебя есть повод наконец-то побыть не только моей ходячей надоедливой совестью. Если возникнет опасность, просто разбуди меня.
Проповедник возмущенно вскинулся, хотел начать спорить, увещевать и кидаться цитатами из библии, но я враз пресек его атаку, улегшись на расстеленное одеяло и закрыв глаза.
Разбудил меня отнюдь не Проповедник. А молчаливый ночной гость. Только-только начинало светать, угли покрылись серыми лепестками пепла, тепла от костра больше не было, от реки тянуло холодом, и я сильно замерз.
Иной остался один, трое его товарищей ушли, решив не прощаться.
– Огонь – хорошо, – сказал он мне. – Теперь плата за него, кровь Темнолесья. Дальше, там, где уже не растут деревья и по земле ползет ледяной язык, – опасно.
– Опасно? – переспросил я, все еще приходя себя от тяжелого сна, в котором Гертруда сражалась с Кристиной. – Чего мне ждать?
– Дитя кустов. – Он увидел, что я не понимаю,