Это объяснение его вполне устроило.
– Когда вернетесь, стучите громче, – сказал он мне, отпирая калитку.
Первые полчаса я бродил по окрестностям, не удаляясь далеко от стен, так, чтобы меня видели. Фигура возле часовни указывала на то, что поблизости имеется темная сущность. Я попытался определить нужное направление – по всему выходило, что тварь находится под монастырем. Возможно, где-то в подвалах.
– Интересно, почему стражу не говорят об этом, – пробормотал я, глядя на Дорч-ган-Тойн, который сейчас мне показался особенно мрачным и неприветливым. – Это все равно что не рассказывать врачу о смертельно опасной болезни, хотя он может спасти тебя.
А когда пациент не хочет говорить с врачом о том, что его беспокоит? Или когда не доверяет доктору, или когда хочет скрыть то, чего стыдится.
Затем я направился к обрыву и увидел каменную тропку желтоватого цвета, серпантином спускающуюся к леднику. Это было началом моего завтрашнего пути. Пугало подошло ко мне неслышно и, как и я, стало смотреть на перевал, который нам предстояло преодолеть.
– Главное, чтобы завтра была хорошая погода, – сказал я.
Одушевленный пожал плечами. Ему было все равно как подниматься – при ясном солнце, снегопаде или тумане. Пугало, в отличие от меня, не мерзнет и не страдает от отсутствия воздуха.
– Как тебе монастырь?
Очередное пожатие плеч. Теперь – равнодушное. Оно выглядело разочарованным.
– Ты думало, здесь нечто вроде школы волшебства? – хмыкнул я.
Кивок.
– Уверен, ты знаешь, но на всякий случай скажу тебе, что клирики, обладающие церковной магией, не так часто встречаются. Для того чтобы в них проснулся такой дар, нужно несколько факторов. Неистовая вера в господа и любовь к нему без всяких сомнений. С учетом того что с верой и любовью у людского племени не все и не всегда гладко, а сомнений, увы, предостаточно, волшебство становится редкой штукой. Ну, и второе условие – на душе не должно быть серьезных грехов. А поскольку люди слабы, их одолевают пороки, страсти и желания, грехов на них больше, чем блох на чумной крысе. И пока они есть – бог не спешит давать такое мощное оружие как церковная магия, в руки слуг своих. Так что если ты ожидало увидеть здесь фокусы, то ошиблось адресом. Как я уже говорил Проповеднику – почти все боевые монахи заняты работой и ездят по миру, а не торчат в этих негостеприимных и, что уж скрывать, смертоносных стенах.
Пугало точно и не услышало меня – продолжало смотреть на величественные горы да поглаживать рукоятку своего серпа.
А я вспомнил Ганса и наш разговор о церковной магии.
– Подумать только, чтобы скручивать еретиков, убивать демонов и противостоять темным колдунам, нужна такая малость – вера, – сказал он, любуясь Кристиной, которая чистила шкуру Вьюна. – Право, я лишал бы сана клириков, которые не могут пользоваться волшебством. Это означает, что либо они грешники, либо их одолевают сомнения. А таким не место среди пастырей