От мира уйти не удалось, богоборцы утвердились и пошли в наступление. Монастырь закрыли, а насельники разбрелись кто куда. Николай уже хорошо знал службу, и его пригласил псаломщиком один батюшка к себе в храм. Но и тут не пришлось долго обретаться. В 1930 году церковь закрыли, а священника и псаломщика арестовали. Эта тюремная, лагерная и ссыльная Голгофа растянулась для Николая на три пятилетки. Только в 1946 году Николай Сергеевич был освобожден. Куда ехать, к кому? Домой? Дома нет. Родители – «кулачье отребье» – в ссылке, родных разметала жизнь. Оставался один вариант. Большая надежда возлагалась на иеромонаха Павла. С ним свела судьба в одном из лагерей, там они стали как братья и переписывались по освобождении священника.
В годы войны бывший семинарист, верховный главнокомандующий И. В. Сталин, сделал большое послабление для Церкви. Так он поступил во исполнение условий по спасению России, поставленных Богородицей богоборческой власти, которые передал митрополит Илия (Карам) через консульство в Ливане в 1941 году. Факт довольно известный, хотя и преданный потом намеренному забвению. По всей стране стали открываться храмы, востребованы были и священники, находившиеся в тюрьмах и лагерях. Отца Павла освободили и определили на приход в Андреевский храм, что под Киржачом. Туда теперь дорогу провели. Гагарин ведь упал в трехстах метрах. А тогда была бездорожная глухомань. Ближайшие деревни – Овчинино и Новоселово. В первой батюшка и снимал комнатеночку.
Как узнал священник об освобождении друга, прислал приглашение. Приехал Николай в Овчинино. Только обогрелся, обсушился, не успел как следует выговориться – опять беда. Через три дня появился «черный ворон», и отца Павла увезли.
Устроился освобожденный работать на железную дорогу. Ходить туда пешком далеко, а деваться некуда, надо. Так потихоньку и жил. За храмом присматривал. Не давал разворовывать, растаскивать церковное имущество. Вскоре приехали к нему из ссылки родители, уже немощные старики. Не имел ведь ни кола ни двора, а приехали к нему, знали – надежная он опора. Купили домик в Ветчи. Стали обживаться.
Без очищения души человеку тяжело. Люди писали в епархию, чтобы прислали священника. По их просьбе и открылся храм в Ильинском. Пошел туда Николай Сергеевич псаломщиком. Хоть и сводили они со священником едва концы с концами, кругом ведь деревенская беднота, а сомнений не было. Душа позвала. Ходил на службу лесной тропинкой. В один конец восемь километров и обратно столько же. Десять лет так выходил. В пятидесятые рукоположили во священника. То владыка Онисим увидел в псаломщике свет.
Отец