Колдун был там. Перед приходом тумана он сидел за высокой лавкой и писал что-то в книге. А рядом стояла женщина, положив ему руки на плечи.Катерина покачала головой. По всему выходило, что ту самую якобы служанку, она отыскала. Точнее она сама отыскалась – вернулась к мужу, узнав, что его владения заливает туман.
–Интересно, что же он там писал? – Катя не сдержалась, сунула нос в книгу и прочла: «Ни одно моё уменье не может сравниться по силе и по чудесному воздействию с обыкновенной людской любовью!»
– Хоть поздновато, да понял! – вздохнула Катя, покосившись на жену колдуна, ласково обнимающую его плечи даже в тумане. – Ладно, пойду будить. Глядишь, теперь, даже если забудет, что самое-самое сильное да чудесное, пойдет, да и прочтёт! Сам же записал в свою книгу мудрости!
Катерина пошла к выходу из амбара, и наткнуласьна Кира, который, не обращая никакого внимания на золото, кинулся к ней.
– Катерина, там твари! Куда тебя несёт? Лучше тут спрячься! – он попытался поймать её за руку, но Катька увернулась.
–Я не могу отсюда сказку будить! Там сам колдун, и ему явно не понравится, если он нас у себя по колено в золоте обнаружит.
–Тогда бегом и направо! – Кир подтолкнул Катьку в нужном направлении, а сам присоединился к Степану, выхватившему кладенец, и уже отражающему атаки тварей.
Катерина укрылась за углом одной из изб и начала сказку:
– Жила в одной деревне крестьянка, вдова. Жила она долго и сына своего Ивана растила. И вот настала пора – вырос Иван. Радуется мать, что он большой стал, да худо, что он у неё бесталанным вырос. И правда: Всякое дело у Ивана из рук уходит, не как у людей; всякое дело ему не в пользу, не впрок, а всё поперёк.
Катерина рассказывала о тяжелой жизни Ивана и его матери, о встрече со старичком ии о том, как старик тот Ивана в гости пригласил, да на дочке женил, апотом в дальние страны ушел, да Ивану амбар со златом на сохрание оставил. Да платье дочке своей одевать не позволил… Сказка сказывалась, мальчишки отбивались от нападающих, и постепенно отступали, Катерина и сама начала потихоньку отходить в лес. И вот уже рассказала она, как пришел старик к своей дочке Елене Премудрой и её мужу в гости, да матушку Ивана с собой привёл, да как покаялся перед ним Иван, что не соблюдал запрета, отдал жене платье, и как простил его старик, да и рассказал, что платье-то было приданым дочке, да и зеркальце и книга, всё он ей собрал, а вот того, что в самом Иване в избытке было, доброты то есть, дать не сумел. Она не дается и не дарится, а самим человеком добывается.
–Заплакала тут Елена Премудрая, поцеловала Ивана, мужа своего, и попросила у него прощения.
С тех пор стали жить они славно – и Елена с Иваном и родители их – и до сей поры живут.
Катерина закончила сказку, и ещё подивилась, как сказочник её придумавший, потихоньку в последней фразе подсказал и о матери Елены. «Родители»! Отец -то Ивана известно, что умер. Мать у Ивана вдова и об этом в начале сказки написано! А о жене старика ничего нигде не сказано! А она там же, рядом была!