– Слышу, – поддакнул Горпищенко. – Есть свежие новости?
– В аквариуме Снаткина находится микрокамера. Она установлена уже давно, но что интересно, Снаткин о ней знает…
– Кем установлена? Снаткиным? – удивился Горпищенко. – Или твоей конторой?
– Обижаете, Алексей Викторович. Мы так глубоко не бурим. Это, скорее всего, служба безопасности или наркоконтроль. Если хотите видеть картину дня, несите мне ее вместе с постановлением об обнаружении и изъятии. В суде это будет бомба.
– Благодарю за службу, – похвалил Петрова следователь и прекратил разговор.
– На сегодня все свободны, – объявил он. – Завтра в девять утра продолжим.
Вздох облегчения пронесся по рядам.
Горпищенко повернулся к Василию Васильевичу. Если бы он не знал, что Василий Васильевич Скоморох был майором и исполнял обязанности начальника отдела по борьбе с коррупцией службы безопасности, он никогда не поверил бы, что человек с лисьим выражением лица, глубокими залысинами и глазами навыкате, в скромном помятом сером костюме с серым галстуком, мог трудиться в таком отделе. В толпе Скомороха можно было принять за кого угодно, учителя труда, бухгалтера, безработного. Наверное, безличные внешние данные играли немалую роль в приеме на такую службу, но зацепиться можно случайно, а вот пригреться навсегда означало какой-то талант, который, наверное, был виден тамошнему начальству.
– В кабинете Снаткина, в аквариуме, обнаружена микрокамера, – тихо сообщил он Скомороху. – Это уже, наверное, по вашей части, Василий Васильевич. Я подгоню сейчас понятых, а вы, пожалуйста, оформите изъятие как и положено. Наши технари уже ждут ее с нетерпением.
– Кругом – один бардак, – пожал плечами Скоморох. – Что это за обыск, если микрокамеру сразу не нашли? А по поводу того, кто ее там поставил, мы еще разберемся. И я не удивлюсь, если вдруг выяснится, что Снаткина писали и слушали, вы, прокурорские. С чего бы это ты опера чуть до инфаркта не довел? Почему воду в аквариуме не поменял…, – передразнил он следователя. – Получается, ты целый день знал о микрокамере и водил всех за нос? Василий Васильевич направил свои базедовые глаза как окуляры бинокля на Горпищенко, который вдруг ощутил неприятный холодок в желудке. Так бывало с ним, когда он проплывал в кабине фуникулера над пропастью. Страх высоты подступал к самому горлу и ничего с этим нельзя было поделать. – Если бы камеру ставили мы, – продолжил майор Скоморох как ни в чем не бывало, – мне сообщили бы об этом еще вчера. Мы здесь не на посылках, а для контроля, чтоб все шло как надо. Первым делом надо передопросить этого Фердмана…
– Пермана, – подсказал Горпищенко.
– Вот именно. А заодно и Снаткина. Кто у него адвокат?
– Альберт Кемельман, – ответил следователь.
– Будет путаться под ногами, я лично приму меры. Мне начальник налоговой уже голову прогрыз насчет этого адвоката. Представляешь, нашел в акте проверки налоговой ссылку