– Анорексия? – удивляется Поль, услышав в потоке русской речи знакомое слово.
Дайте мне лопату. Я готова выкопать под своим стулом яму и провалиться в нее на добровольных началах. А заодно и скинуть туда болтливую Нинель.
– А ты сколько весишь, дорогая? – отвечаю я по-французски, чтобы Наташа не поняла. – А то у меня одна подруга лечилась от булимии…
Сестра Славы фыркает так, что привлекает внимание официанта, который зачем-то наполняет ее стакан водой. Слава доверительно толкает меня плечом и ехидно подмигивает.
Боже, когда закончится этот ужин? Каждая секунда растягивается на столетия.
Я хочу остаться одна.
Я хочу закричать.
Я хочу свою кровать, подушку и много носовых платков.
Когда мы встаем из-за стола, Поль снова бросает на меня свой загадочный взгляд, пробирающий до самых костей с застрявшим в них роем бабочек. Ноги подкашиваются, я плюхаюсь обратно на стул. Наташа и Марго обмениваются долгим взглядом. Моя мачеха всем своим видом извиняется за мое поведение.
Если уж на то пошло, то Маргарита могла бы тоже почувствовать себя неловко: ее любимый сынуля весь вечер воровал из моей тарелки, да еще и ел руками. Папа помогает мне встать, и я перекладываю вину на неудобные шпильки.
– О, я официально заявляю, что прошу тебя, Алиса, завтра на прогулку надеть кеды, – громко и торжественно произносит Слава.
Наташа непроизвольно хмурится, пытаясь скрыть раздражение за не очень искренней улыбкой.
– Вы идете гулять завтра? – спрашивает Поль (Марго переводит ему все фразы, произнесенные на русском).
На моем теле вновь умело возрождаются мурашки: это неземное создание обращается ко мне?
– Да, – отвечает за меня Слава, – надо же нашей гостье показать красоты Парижа.
– А мы собираемся на Эйфелеву башню, – стратегически вставляет Наташа, – молодежь, вы с нами?
– Да, я, пожалуй, хочу на башню, – тут же высказывается Нинель.
Мне же оба ответа кажутся безумно неудобными: если мы едем с ними, то Наташа будет вновь внимательно следить за развитием наших отношений (и отдавит мне остатки ног, которые сегодня она и так хорошенько искалечила под скрывающей ее махинации скатертью). Если едем одни, то у нас что-то вроде свидания. Жалко, что нет возможности просто оставить меня одну в номере, а Славу отправить на башню общим приложением к толпе.
Мне же побыть в гордом одиночестве жизненно необходимо.
– Ты как хочешь, Алиса? – нетерпеливо спрашивает Слава.
А если я сейчас поинтересуюсь, поедет ли с нами Поль, это будет очень не к месту? Хотя, если он будет там, то я от волнения свалюсь с самой верхушки Эйфелева произведения искусства. Кажется, во время ужина Поль упоминал про важное совещание, запланированное на 2 часа дня, так что завтра я его не увижу. Оно и к лучшему. Наверное.
– Мы пойдем гулять одни, –