– От ить же, Пресвятая Богородица, Честная Христова Мать, так то ж, поди, Федька?! – распахнул мне навстречу медвежьи объятия могучий бородатый старик с густыми суровыми бровями. – Живой от! И Геська, собачий сын, тута! От же радость-то, а?
Я узнал его. Сразу узнал, почему-то сердце ёкнуло от одной его улыбки. Это был тот самый человек – наставник, отец, учитель в самом высоком смысле этого слова. Я был бы готов умереть за него, и он так же, не задумываясь, отдал бы жизнь за нас с Гессом. Значит, это мой дом.
– Анчутка! От гляди-ка, кого до нашего от шалашу занесло. Сам от весь подранный, битый-перебитый, от боли-то зубами скрипит, но живой же, от бесогоново семя!
– Амиго! Но пасаран! Мон дье! Держи краба, камрад!
– Держу. – Я послушно пожал руку безрогого красавчика-брюнета с греческим профилем, прекрасно видя, что передо мной крупный бес. – А эта… как её… седая такая…
– Дашка-то? От внученька моя вчерась от уехала, – пожал широкими плечами бородатый старец. – Учёба, вишь, у неё. Колледж-то эмчеэсовский опозданий не прощает, так от оно ж и правильно. Взялся учиться, учись! Куды ж ей от потом без диплома-то? А девиц-то… их от бесогонства я как гнал от, так и гнать буду! Не фиг от им тута делать, ага?
– Воистину, – несколько по-церковнославянски, но всё равно в тему ответил я. – Отче, поговорить бы наедине.
– Как Бог свят, надо, – перекрестился святой отец, но с места не сдвинулся. – Так ты уж садись-ка за стол, чаю от выпей да тут и спрашивай: чего от хотел-то, паря?
«Знать, что тут произошло, пока меня не было?!» – очень, очень хотелось заорать мне, но, надеюсь, до отца Пафнутия и так дошло. Он же у нас сам бывший военный, намёки и всяческие аллюзии ловит с полуслова. И если не всегда сразу способен всё мне объяснить, то, значит, у него на это явно есть вполне себе объективные причины.
Батюшка в очередной раз оказался прав. Я услышал глухое урчание в собственном животе и мгновенно вспомнил про лютый голод. Гесс танцующей балетной рысью убежал на кухню, откуда вернулся после непродолжительной борьбы с нечистым, унося в качестве трофея изрядный полукруг ливерной колбасы в зубах.
Передо мной поставили процеженный куриный бульон, хлеб с маслом, кусок пирога с капустой и крепкий чай. Не знаю, можно ли считать это больничной диетой, но я резко почувствовал готовность к выздоровлению! Анчутка повар от бога, если так можно сказать про беса.
– Ну, от теперь-то, покуда думаешь, чего спросить, сам-то давай рассказывай!
– Я мало что помню, отче. – Чай был слишком горячим, пусть постоит. – Мы попали в какой-то богатый особняк, там было целое логово нечистой силы, мы дрались, потом я пришёл в себя в больнице. Так что давайте сначала вы…
– Добро от, Федька, – качнул бородой отец Пафнутий, расправил усы, покосился на пустую чашку, но доливать не