Бесполезно. Дамон раздраженно зашипел. Воскресить фантазию не удавалось: теперь даже в тишине ему мешали воображаемые рыдания Елены.
Но если он обратит ее в вампира, никаких рыданий уже не будет, тихо подсказал внутренний голос. Дамон вздернул голову и откинулся в кресле, придерживая руль тремя пальцами. Когда-то он уже хотел сделать ее своей Принцессой Тьмы, так почему бы не попробовать снова? Тогда она будет принадлежать ему вся, без остатка, а если ему и придется отказаться от ее человеческой крови… вообще говоря, он и сейчас ее не получает, разве не так? – вкрадчиво напомнил внутренний голос. Елена, бледная, сияющая Силой вампира, со светлыми, почти белыми волосами, в черном платье на молочно-белой коже. Картинка, от которой сердце любого вампира забьется учащенно.
Теперь, когда она стала духом, он хотел ее еще сильнее. Даже когда Елена превратилась в вампира, она сумела сохранить многое из своей истинной натуры, и Дамон в один миг нарисовал в воображении ее облик. Ее сияние рядом с его тьмой. Она, такая светлая и нежная, – в его крепких руках в черной коже. От его поцелуев эти дивные губы беспомощно замрут. Он задушит ее поцелуями…
Кстати, что это за бред? Вампиры не целуются просто так, ради удовольствия, тем более с другими вампирами. Кровь, охота – вот единственная цель. Если поцелуи не нужны для того, чтобы завоевать жертву, они вообще ни для чего не нужны. Такой ерундой увлекаются только сентиментальные хлюпики вроде его брата. Супружеская пара вампиров может разделить между собой кровь жертвы, одновременно впиться в нее, контролировать ее сознание – и через это соединить свои сознания. Так они получают удовольствие.
И все равно Дамон чувствовал сильное возбуждение, когда представлял себе, что целует Елену, целует против воли, чувствуя, как гаснут ее безнадежные попытки вырваться, и через миг она уже отвечает на его поцелуй, отдается ему без остатка.
«Я что, сошел с ума?» – недоумевал Дамон. Сколько он себя помнил, он еще ни разу не сходил с ума, так что в этой идее была своя привлекательность. Таким возбужденным он не чувствовал себя уже несколько столетий.
«Тем лучше для тебя, Дамарис», – подумал он. Он уже доехал до того места, где Платановая улица уходила в Старый лес; дорога начинала петлять и была опасной. Несмотря на это, он повернулся к Дамарис, чтобы разбудить ее, и с удовлетворением заметил, что мягкий вишневый цвет ее губ был естественным, без всякой губной помады. Он легонько поцеловал ее и сделал паузу, чтобы оценить ее реакцию.
Наслаждение. Дамон увидел, как она обмякла и порозовела от поцелуя.
Он бросил взгляд на дорогу, а потом поцеловал ее снова, на этот раз более обстоятельно. Ее реакция опять привела его в восторг. Поразительно. То ли дело в количестве выпитой крови – еще никогда Дамон не пил так много крови за один день, – то ли в букете…
И тут он был вынужден переключиться на дорогу. Прямо перед машиной на дороге появился какой-то