– Прям в рай угодили, – прервал информацию Воевода.
– Уточните задачу? – тут же откликнулся компьютер.
– Ты нам про это уже десятый раз повторяешь, – продолжил он. – А чего-нибудь такого эдакого…
– Уточните задачу? – забеспокоилась «Матильда».
– Уточните задачу, уточните задачу… – пробурчал Тим. – Помолчи лучше. Капрал, что у вас?
– Два страховочных катера в полной готовности…
– Сам?
– Координирую взаимодействия по обстановке, с «Кашалота».
– Кей, – согласился с ним лейтенант. – Капитан?
– Командир, – тут же подключился к разговору Пирс. – В целом, нам и впрямь повезло с планетой. Все параметры как нельзя лучше подходят для высадки, в том числе гравитация. «Броню» можете задействовать в обычном режиме. Биологическая активность минимальная, вокруг одни растения и очень похоже на то, что ваш первый выход будет смахивать на увеселительную прогулку.
– Хотелось бы верить… – усмехнулся Игуана, в своём пилотском кресле и замер на полуслове.
– Что-то не так? – моментально отреагировал Тим.
– Тише, командир! – остановил его предостерегающим жестом Рамирес. – Корабль сильно экранирует, но снаружи и впрямь нездорово…
Тут же включился внешний обзор, показывая окружающую обстановку.
Чахлая поросль на огромной поляне с одной стороны упиралась в непроходимую лесную чащу с деревьями-великанами, противоположный же край гигантской проплешины полого спускался к болотистому водоёму, заполненному буро-сизой массой совсем непохожей на жидкость. Изредка по её студенистой поверхности пробегала дрожь, будто кто-то ворочался в глубине, но приборы кроме какой-то пузатой мелочи шаставшей неподалёку ничего серьёзного не фиксировали. Воевода в недоумении уставился на Джека. А тот на него не особо реагировал. Он был весь там, за бортом. Длинная густо поросшая растительностью невысокая коса далеко вдавалась в необъятную грязевую лужу, на берегу которой приземлился «Кашалот» и, судя по реакции телепата, именно за ней что-то и происходило.
Сначала они услышали…
Низкий вибрирующий рёв накрыл всю округу. Тяжёлые раскатистые ноты даже здесь на судне, которое фильтровало и гасило всё, что могло навредить экипажу, пробирали до самых печёнок. Музыкальный Мугамба аж уши прикрыл своими вёслообразными ладошками: его лицо прошитое множеством золотистых тату-нитей, составляющих, в итоге, жуткий рисунок на всей поверхности гладко выбритой массивной черепушки, выражало неподдельную муку.
– Что, Элли, – процедил сквозь зубы испанец. – Больно?
– Иг, – с трудом выдохнул африканец. – Я, в ауте!
– Погоди, то ли ещё будет…
Но