Сын выполнил ее просьбу. Баронесса сняла трубку и попросила соединить ее с номером Михаила.
– Алло, Миша… Ты видел вечерние газеты?
– Еще нет. А что, в них уже написали, что убийца – я?
– По-твоему, это смешно? – рассердилась Амалия. – Если Папийон тебя арестует, огласки не избежать! Ты хоть понимаешь, что тебе придется уйти из армии?
– С какой стати? Я никого не убивал!
– Мы тебе верим, но следствие не привыкло полагаться на слова. Может быть, ты скажешь наконец, где был с одиннадцати вечера до четверти третьего?
– Гулял.
– Где, по Парижу? Случаем не возле графского особняка, где кто-то той ночью видел убийцу?
– Я – не убийца.
– Кто-нибудь может подтвердить, где ты был и что делал?
– Мама, прости, я не могу продолжать разговор. Это бессмысленно.
Из трубки доносились гудки.
– Что Миша говорит? – взволновалась старая дама.
– Сказал – гулял, – сухо ответила Амалия. – Ему кажется, что все происходящее несерьезно, поскольку сам прекрасно знает, что никого не убивал. Хорошо бы и комиссар Папийон разделял его уверенность… Потому что, если он решит, что Михаил имеет к убийству отношение, нам всем придется очень туго.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – вздохнула Аделаида Станиславовна. – Прежде всего мы не знаем, кого именно видел свидетель. Да и вообще, может быть, никакого свидетеля нет, а его выдумали газетчики?
– Если бы это было обычное дело, – поморщилась Амалия, – я бы уже сейчас все знала от Папийона. Но теперь, когда он подозревает Мишу, ни слова мне не скажет.
Баронесса взяла другую газету и принялась читать сообщение о гибели графа, которое начиналось заверением, что столь громкое убийство наверняка станет делом века.
– А вот еще подробности, кстати. Убийца прихватил с собой деньги, драгоценности и какую-то фарфоровую фигурку. Зачем?
– Дорогая, не вижу смысла себя изводить, – примирительно сказала мать. – Ты же сама всегда говорила, что Папийон – один из лучших полицейских Франции. Может быть, просто предоставить ему разбираться с этим делом? Уж он-то наверняка рано или поздно все узнает.
– Кажется, месье Дусе интересуется балетом, – невпопад проговорила Амалия.
Ее мать и Александр переглянулись.
– При чем тут… – начал сын.
Но баронесса уже поднялась с места.
– Велите Антуану приготовить машину. Я спущусь через четверть часа.
К счастью, модельер был дома и сумел ее принять. В нескольких словах Амалия дала понять старому денди, что ее сыну угрожает большая опасность, и спросила, знает ли владелец модного дома, где живет мадемуазель Корнелли.
– Она снимает апартаменты на бульваре Османа, – кивнул Дусе и объяснил, где именно поселилась балерина.
– Вы не знаете, сегодня она выступает?
– Сегодня – нет, насколько