– Меня поддержат, – неуверенно возразил Стейнер. – Я отыщу Фельгенхауэр. С ней у нас больше шансов.
– Конечно… – Ромола медленно кивнула, но тревога в её глазах лишь усилилась.
Следующий час Стейнер провёл на палубе, строгая коряги и беседуя с Кристофин. С тех пор как он сбежал с Владибогдана, влюблённые редко расставались: каждую свободную минуту они шептались, рассказывая друг другу о пережитых злоключениях. Стейнер не мог удержаться, чтобы не целовать девушку, когда никто не смотрел. Вот и сейчас он не сводил с Кристофин глаз, изучая каждый изгиб её тела, каждый жест и выражение лица.
– Как было бы замечательно попробовать хоть что-то, помимо корабельных пайков, – мечтательно протянула дочь трактирщика, опираясь на край борта и глядя на береговую линию, где их ждал Вираг.
– Пожалуй, я и сам слегка устал от рыбы и сухих галет, – согласился Стейнер.
Кристофин одарила его улыбкой.
– Может, получится отыскать комнату в таверне, и этой ночью сможем побыть в одиночестве…
Судно было переполнено людьми, и среди храпа, болтовни, споров и других, менее приятных звуков, оказалось трудно найти даже минуту покоя.
– В одиночестве? – Стейнер вскинул бровь, медленно кивнул и расплылся в улыбке. – Идея прекрасная. Как по мне, я уже давно не наслаждался подобной роскошью.
Из наблюдательного пункта на мачте донеслось предупреждение о приближающемся береге, и судно немедленно ожило. С носа кроваво-красного фрегата Стейнер наблюдал, как люди спешили на верхнюю палубу. Первыми показались семеро послушников не старше тринадцати лет. Лица ребят сияли от воодушевления, воздух наполнился вопросами и пересудами. За последние несколько недель беглецы немного поправились, но по-прежнему напоминали огородных пугал. Стейнер задумался, скучали ли по ним их семьи или, наоборот, стыдятся запятнанной колдовской меткой репутации.
– Что тебя тревожит? – спросила Кристофин, заметив хмурый взгляд любимого.
– Просто интересно, какой приём ждёт этих детей на родине… Примут ли их обратно.
– Беспокоиться следует не только о родителях. – Дочь трактирщика вновь опустила глаза на волны. – Дело в целом городе, который наверняка ополчился против них.
Марек вышел из каюты и направился к сыну, чтобы заключить в крепкие объятия. С широкой улыбкой он похлопал отца по плечу.
– Уж три недели на судне, – кузнец отступил на шаг, чтобы вновь оглядеть Стейнера, – а я до сих пор не могу поверить, что мы вернули тебя. Каждое утро радуюсь этому чуду.
Бывший пленник Владибогдана посмотрел на руки отца, так похожие на его собственные, исполосованные шрамами, с ярко выделяющимися на бледной коже ожогами и пятнами.
– За последние несколько месяцев произошло множество событий, в которые сложно поверить, – согласился