Когда все припасы Вторых были разделены, чтоб лучшей частью вскормить Первых, из Вторых к нам присоединились двое, добавив на стол каждый от себя ещё по одной бутылке водки. НУ ЧТО ЗА НАРОД? НЕЛЬЗЯ, НЕТ, А МЫ ВСЁ РАВНО, ПОЖАЛУЙСТА. Откуда!?! Умом Россию не понять. Выделившись из Вторых, они не стали равными нам, но для остальных перешли к Первым.
Беседа лилась своим чередом – я молчал и больше слушал. Дирижёр рассказывал, как вести себя на пункте сбора. Он знал всё: весь распорядок и все действия. Первые разрабатывали план, чтоб нести службу прикольно, вместе, одним строем.
Дорога не кончалась, мы покуривали прямо в автобусе, водитель, подглядывая в зеркало заднего вида, ставил бровки домиком, но молчал. Ему по-отцовски было нас жаль, и весь наш кавардак он расценивал как «Пусть дитяти напоследок потешатся!».
Первые уже давно перепрессовали Вторых на другие места, а на освободившемся сиденье накрыли стол. Сами мы сидели вокруг него, а кто не мог дотянуться, тому передавали.
– Командир, а нам поссать то дадут?! – спросил я развязным тоном.
Прапорщик словно ожидал команды – он резко поднялся со своего места и быстро прошёл в нашу сторону.
Придерживаясь за верхний поручень, он принагнулся над столом и, протянув руку, подхватил открытую полбутылки, затем, как горнист, приставив горлышко к губам, вознёс её в приветственном порыве к потолку и замер, вливая в себя содержимое. Наш восторг, не подтверждённый аплодисментами, он принял как должное и, взяв со стола кусок отломленного хлеба, нюхнул его, скомкал и зажевал. Оглядев нас и ещё раз посмотрев на стол, он невозмутимо вернулся на место.
Мы аж привстали, а Вторые же, видимо, питавшие надежду на справедливость, словно растворились. И только Третий сидел, не меняя позы, уткнувшись в стекло, которое от слёз и дыхания покрылось сопливой слизью.
– Если вы такие кентовые, можете ссать в сапог, а остановки, чтоб вас потом ловить по полям и лесам, не будет, – сказал прапорщик и затих, прикрыв глаза.
Он потом ещё один раз подошёл и выпил, но в этот раз его жажда была умеренней, зато аппетит – волчий: пришлось даже пополнить стол за счёт второй колонны.
– Всё! Сворачивайтесь, подъезжаем! – произнёс он, возвращаясь на место.
Больше мы его никогда не слышали. По приезде он передал нас и запечатанный пакет какому-то капитану и вернулся в автобус. Я его запомнил – он первый мой военачальник, который отвечал за меня, и которому я был обязан вверить свою жизнь для свершения ратных подвигов. Именно он позволил нам окунуться в первый в нашей жизни недетский коллектив, образовавшийся в короткое время по законам живой природы.
Егоршино
Станция Егоршино – это пункт комплектования и отправки команд призывников на просторы нашей огромной Родины. Он и сейчас не утратил своего предназначения, только география призывников уменьшилась до Центрального военного округа. Впрочем, наши