Завтрак не опишу, так как, памятуя вчерашние мамины пироги, утренние дела с зарядкой аппетита не нагнали. И только вернувшись с завтрака к казарме, мы в первый раз с начала дня получили разрешение на перекур. Щедрость за все прегрешения непомерная, если учесть, что окружающие нас ополченцы постоянно маячили перед глазами с сигаретами в зубах. Нет, они тоже курили в назначенных местах, но их распорядок дня и занятий был менее насыщен и даже щадящ.
Наш перекур не остался незамеченным, и мы тут же попали в окружение сочувствующих. Они нас откровенно жалели, но думаю, что многие и завидовали. Однако обстоятельства их жалости я вновь подтянул под тему побега из десанта.
В один из спортивных перерывов моё отделение оказалось возле сидящего на скамейке старшины.
– Почему у нас всё время такая спешка? – задал я вопрос.
– Чтоб достойно умереть! – Старшина сделал паузу и пристально посмотрел на нас. – Понимаете, бойцы. Срок для выполнения поставленной задачи в тылу противника не превышает 45 минут, а потом – смерть или плен.
То, с каким достоинством он это говорил, меня взяло за душу. Ужели и мне вот так вот придётся легко говорить о смерти, которую я оплакивал всё своё детство?!
– После того, что мы наделаем, всё равно смерть. – Он опять сделал паузу. – Наша основная задача – уничтожение засекреченных командных пунктов и ракетных шахт противника. Согласно временному регламенту, от посадки в самолёт до выполнения боевой задачи должно пройти не более одного часа пятнадцати минут. Понятно, смертнички?! – Он поднялся и отошёл.
Я комментировать не стал, пусть думают сами. В моменты небольших перекуров к нам подкатывали волны вышедших из окружения, их можно было назвать так, потому что после обеда личный состав разноцветных сержантов полностью терял интерес к своим подчинённым и те, дабы не нарушать установленный порядок, двигались по территории мелкими бесформенными кучками.
Но была ещё одна команда, лишённая самостоятельности, – это Морфлот. Распространённый стереотип, что в Морфлоте должны быть все рослые, себя не оправдал: парни из этой команды были почти такие, как и мы. Нас различало два обстоятельства – их решимость уйти из дому на три года и меньшее рвение к спорту, но большая жадность до единообразия. Они даже, как коровы на отдыхе, смотрели в одну сторону! Мы как-то почти всё время находились друг против друга, и, как в отражении зеркала, наблюдали за их действиями на плацу, спортгородке и даже в столовой. Вот только зеркало было кривое и ленивое. Видно их старшины тянулись в своей исключительности за нашими сержантами, но напора у них было меньше.
Не обошлось и без курьёзов. И вот, в очередной раз отвисев на перекладинах, мы на какое-то время остались бесхозными, друг против друга. И сам по себе начался диалог между командами с приколами и подколками:
– Эй, висельники, в штаны не наделайте, когда прыгать будете! – вырвалось из их стана.
– А вы не утоните, когда будете