Это любовь. Это Крест Христов, это крестная связь, бывающая у человека с другим, когда он осознаёт, на какую почву встал, чтобы выстроить эту свою связь. И тогда человек может почувствовать, что его жизнь идет священным путем: другой человек освящен, тело другого освящено, и их связь не что-то случайное.
В Лимасоле была конференция, посвященная биомедицинской этике, и на ней выступал один многоуважаемый преподаватель, который об этом как раз и говорил, что врач должен смотреть на другого как на нечто священное, в том числе на его тело и состояние. Нельзя подходить к больному и срывать с него простыню, когда он лежит под ней голый, а вокруг пятьдесят студентов или практикантов. Врач должен научиться уважать пациента, и когда надо кого-то осмотреть, то обнажать только ту часть его тела, которую надо осмотреть, а не раздевать его целиком, чтобы человек оказался в чем мать родила. Ну стесняется он! А врачу понравилось бы, если бы с ним сделали то же самое? Давайте положим его на кровать и посмотрим, понравится ли ему, если мы созовем сюда человек пять-шесть соседей? То есть даже если ты врач, тебе надо иметь чувство сакральности человека.
Расскажу вам кое-что из практики погребений. Когда умирает священник (да и простой христианин тоже, но мы говорим сейчас о священниках), тело священника переодевают и готовят к погребению только священники, никому больше делать этого не позволено. То же самое и в случае с монахами. В «Евхологии»[2] написано, что непозволительно смотреть на обнаженное тело монаха.
Когда надо его переодеть, нужно делать это со всем почтением, по описанному в последовании способу[3], а не обнажать его целиком. Не то чтобы голое тело было плохим, нет, оно не плохо, Бог создал нас такими, но наши страсти злы; тело не зло, и у нас нет таких телесных членов, которые были бы греховными, а другие – священными. Все члены человека святы, весь человек крещается, мы принимаем Христовы Тело и Кровь, и весь человек освящается. Господь умер на Кресте за весь мир, чтобы явить Свое полное смирение, что за нас Он претерпел все и не постыдился висеть нагим на Кресте, умирая за мир.
Человек может так поступать по отношению к себе, но не по отношению к другому. Даже если ты врач, даже если перед тобой лежит труп, мертвец, ты не можешь относиться к телу другого неблагоговейно.
Точно так же, когда умирает священник, его одевают в священнические облачения, и мы, монахи, тоже храним одежды, в которых давали обет Христу, свою схиму, что останемся верны Христовой любви до смерти. И храним их для смертного часа. Готовимся, наши погребальные одежды уже готовы.
А вы помните, дети, что наши бабушки их тоже хранили? Вы еще застали таких бабушек? Что они хранили? Помните, что они хранили? Свое свадебное платье. Не белое, а то, которое носили на второй день, ведь свадьба тогда продолжалась по многу дней. Тогда все не заканчивалось тем, что ты получишь конвертик с деньгами, а на другой день молодожены начнут мучиться,