Да что студенты! Казимир Выка, преподаватель Войтылы в университете, был так упоен революцией, что призвал не восстанавливать старую Варшаву, а построить новый город в духе коммунистических утопий. И такой город вскоре действительно начал расти, только не в Варшаве, а в Нове Хуте, рядом с Краковом, где возводился металлургический комбинат.
Но кровь на алтаре революции не должна была высыхать. Боги прекрасного завтра требовали постоянных жертв. После расправы с «эксплуататорскими классами» и «бандитским подпольем» настал черед самих коммунистов. В 1948 году отправили в отставку слишком самостоятельного Гомулку, а затем, на волне внутрипартийных чисток, оказались в немилости и Жукровский с Голуем: первый – за свое аковское прошлое, второй – за отказ осудить «клику Тито». Министр обороны Михал Роля-Жимерский, открывавший учебный год в Ягеллонском университете, попал в тюрьму, а на его место Сталин поставил маршала Константина Рокоссовского, который заполнил высшие командные посты советскими офицерами. В Польше утверждался сталинизм.
Краковские семинаристы не могли остаться в стороне от этих событий. У всех перед глазами стояла картина бедствий, обрушившихся на римско-католических и униатских священников после присоединения восточных земель к СССР, – часть их выслали в Сибирь, некоторых расстреляли вместе с офицерами в 1940 году. Греко-католическая (униатская) церковь в 1946 году была и вовсе упразднена советской властью в наказание за якобы поголовную поддержку УПА138.
Подобно многим ксендзам, Сапега, если верить польской госбезопасности, активно сотрудничал с боевым подпольем, передавал за рубеж документы, касавшиеся катынского преступления, и даже утвердил устав новой конспиративной организации «Свобода и независимость», пришедшей на смену Армии Крайовой139. Сапегу не трогали – польские коммунисты вообще до 1948 года не рисковали связываться с костелом. Однако госбезопасность установила наблюдение за ним и рядом семинаристов, в число которых попал и Войтыла (к нему даже приставили особого сотрудника)140.
Кароль Войтыла к тому времени был уже не только семинаристом, но и вице-председателем «Братской помощи учащихся Ягеллонского университета» (в просторечии «Братняк») – общественной организации, занимавшейся поддержкой нуждающихся студентов. Должность эта отнимала у Войтылы так много сил, что однажды, просидев всю ночь на заседании, он попросил преподавателя в семинарии не экзаменовать его – настолько был вымотан141.
Благотворительностью «Братняк» не ограничивался. В феврале 1946 года его члены вместе с прочими краковянами триумфально встретили возвратившегося