Наравне с петербургским расцветал, развивался и московский «Аквариум», а также и новый московский «Эрмитаж»: они располагали театрами, садовыми эстрадами и шантанами, которые открывались по окончании представлений в театре и на эстраде и работали с двенадцати ночи и до четырех утра.
В связи с чем хотелось бы рассказать о давно забытой всеми истории с «проникновением» в Россию «парижского кафешантана с настоящим парижским канканом и самой изысканной парижской порнографией». Таково был дело рук ушлого дельца Омона (настоящая фамилия Соломон), то ли француза, то ли еврея, то ли смеси того и другого – якобы выходца из Алжира, которого История объявит «королем антрепризы», основателем российского кинопроката. Он открыл в Москве в 1891 году свой театр с рестораном в Камергерском переулке (позднее – здание МХАТа), затем театр переместился в сад «Аквариум» (тогда еще «Чикаго», именно при Омоне сад и театр «Аквариум» получили свои названия!). Омон взял сад в аренду у его владельца Соловейчика.
В 1896 году этот Шарль Омон, которого в России уже величали Михаил Григорьевич, был владельцем цирка и кафешантана на Нижегородской ярмарке. Кафешантан вызывал протесты, вплоть до требования «ходатайствовать перед губернатором об окончательном закрытии увеселительного заведения Омона, этого позора Всероссийской ярмарки».
Именно Омон открыл на нижегородской ярмарке «Театр концерт-паризьен», вошедший в историю благодаря демонстрации в 1896 году первых фильмов братьев Люмьер.
В целом же «Театр концерт-паризьен» «обладал репутацией публичного дома» (как утверждал автор труда «Историческая рецепция кино: кинематограф в России, 1896–1930» Ю. Цивьян).
Певицы хора исполняли и другие обязанности – они были вынуждены ухаживать за гостями и приглашать их в отдельные «кабинеты», в которые вослед приглашался хор для индивидуально оплачиваемых выступлений; хористки также поощряли делать заказы на дорогие вина и кушанья (получая с этого долю).
По словам официанта, записанным Е.П. Ивановым: «У Омона Шарля, бывало, распорядитель-француз вечером всех, простите, девок, шаншионеток соберет и так скажет: «Девушки, маймазель, сегодня требуйте стерлядь и осетрину от гостей, у нас пять пуд протухло!» Те и требуют. Потеха-с, честное слово, потеха-с! Люди хорошие по вечерам съезжались, а девки все тухлятину спрашивают (по цене-с!), поковыряют ее вилочкой и велят со стола убрать. Так мы всякую дрянь продавали у Омошки. Жулик первый был, русских дураков приезжал учить!» (из книги В. Руга и А. Кокорева «Москва повседневная»).
Ярмарочные шансонетки сестры Густовы. 1896 г.
Пути Омона-Соломона и Веры Холодной пересекутся. Но не в реальности…
…Пока росла и крепла Верочка Левченко, медленно росло и крепло кино, превращаясь в искусство. В 1896–1897 годах