– А чего им надо-то? – хмыкнул Гвоздь и вывалил под ноги содержимое второго чемодана.
– Машины, трактора, – разглядывая лежащий у ног подельника ворох рубашек, юбку и носки, пробормотал Хвастун. – Может, у чемоданов второе дно?
Щербатый щелкнул выкидным ножом, подтянул к себе чемодан и стал отдирать внутренности.
– Чего это за хрень? – Хвастун наклонился и взял брошенный Щербатым лоскут.
Это было нечто похожее на полотенце. Только очень грубое и старое. Вон на изгибах пыль так въелась, что не отстирывается, а сделала материал желтым.
Развернув его, Хвастун вытянул руки и склонил голову набок, пытаясь понять рисунок. От верхнего угла к нижнему этот кусок материи пересекала извилистая лента, вышитая синими нитками. В центре – два черных треугольника. Вокруг обыкновенные елки, какими их рисуют дети. По левой кромке какие-то старославянские надписи.
– Видно, жена этого с рыжей бородой в детстве вышила и таскает повсюду за собой как память. – Он скомкал тряпку и бросил в кустарник.
– Зря день убили, – с досадой проговорил Щербина и отбросил в сторону раскуроченный чемодан. – Ничего.
– Они как знали, – зло плюнул себе под ноги Гвоздь. – Обыкновенный мусор насовали.
– Что дальше? – Щербатый поднял на Хвастуна тяжелый взгляд.
– Сегодня фарту больше не будет, – сделал вывод Хвастун. – Бросайте этот хлам здесь да поехали…
Глава 2
Стоя перед опустившими голову сыновьями, Никита Лукич слушал сбивчивые оправдания Панкрата.
– Прости, недоглядел, – разводил родственник руками. – Бестия рыжая с толку сбила. Попросила помочь. А разве откажешь? Схватил я чемодан ее да понес. – Он махнул рукой в сторону стоянки такси. – Воротился, а ребятишки уже и пропажу обнаружили. И как недоглядели?
Не успели порадоваться Никита и Агата новеньким российским паспортам, как их обокрали.
– Взяли вроде ничего, если бы… – Никита не договорил.
Как теперь быть? Конечно, воришки картой, вышитой на рушнике, воспользоваться не смогут. Не вся она там, остальная часть в иконе спрятана, которая хранилась в коробке. Да и не поймут они письмена и замысловатые рисунки, шитые выгоревшими от времени нитками… Никита попытался восстановить карту в памяти. Ручей, его изгибы, скалу… Нет, ничего не выходит. Можно, конечно, нарисовать от руки, но он многое упустит. Дед Елизар говорил, что за сто лет наверняка и так все поменялось. Может, и нет этого ручья вовсе? Он сокрушенно вздохнул и поскреб пятерней затылок. Искать надо.
– Как хорошо, что вы еще не уехали! – раздался сбоку радостный голос.
Никита Лукич развернулся на пятках и едва не налетел на уже знакомую журналистку, которая полчаса назад задавала ему вопросы. За ней и оператор с камерой на плече. Глядя на них, Никита вдруг вспомнил, что часто, украдкой от остальных