Капитан время от времени выходил к нам, чтобы проветриться, да лишний раз напомнить подчиненным о правилах: связь с клиентами не иметь, одеваться по форме. Из красноречивой ругани капитана Д. на корабле не было ни одного пассажира, кто бы не знал, что по предписанию персоналу корабля следует носить еще и фуражку, но как часто бывает – правила нарушаются. Это место не стало исключением.
Глядя на всю эту картину, я лишь вздыхала. Мне никогда не понять непостоянство людских сердец.
Время от времени на корму приземлялись крикливые белоснежные чайки, наши провожатые. Я была готова наблюдать за ними часами… Внезапно мои размышления прервал до жути громкий голос капитана, усиленный десятком мегафонов, размещенных по периметру всего судна: «Добрый день, уважаемые пассажиры рейса Z! Вас приветствует ваш капитан! Мы вошли в теплые воды, путешествие начинается! В добрый путь!» И мгновением позже заиграла веселая, ритмичная песенка.
Рывком открыла сумочку, посмотрела на билет, когда взгляд остановился на пункте назначения, я обомлела: мое первое путешествие и сразу в Коста–Рику! Да… Я бы наверняка потеряла сознание, но было как–то неудобно беспокоить своими причудами остальных искателей острых ощущений, так что пришлось взять себя в руки.
Сюрприз что надо, не правда ли? Судьба еще та затейница… Маршрут ясно давал понять, что плавание затянется. Мне не оставалось ничего другого, кроме как продолжить наблюдать за проходящими мимо меня отдыхающими. Их было слишком много, чтобы запомнить каждого. Но одна семья будет вырезана в моей памяти навечно. Позвольте краткое предисловие, прежде чем приступить к объяснениям.
Еще раз взглянув на мятый билет и убедившись, что надпись «Коста–Рика» никуда не делась, я откинулась на шезлонг. Под всплески волн и жар экваториального солнца меня разморило, и я очень быстро уснула. Где–то на середине вполне приятного сна, меня грубо вырвали из него. Некий мужчина споткнулся о мой зонтик. Он со злобой отшвырнул уже сломанный предмет в сторону, параллельно спугнув несколько птиц, мирно дремавших в тени рубки. Проследив за удаляющимся силуэтом, я удивилась про себя: «С чего такая ярость?»
Мужчина двигался, как танк, не видя никого и ничто перед собой. Его раздражало буквально все. Свой гнев он выплескивал щедро, не заботясь о чувствах других. Когда один из пассажиров попытался высказать свое недовольство, началась потасовка. В это время мне удалось разглядеть убийцу зонтов: высокий и плотный мужчина, лет сорока пяти, страдающий повышенной волосатостью, в противовес этому на макушке поблескивала приличных размеров плешь. Гавайская майка и странная панама, что слетела в процессе разборок, придавали абсурдность его образу сурового мачо. За ним следом размеренно шла молодая особа. Возможно, жена, а может быть, любовница. Ее высокомерный взгляд неуловимым образом превозносил ее над всеми. Острый вздернутый нос делал ее еще менее приятной. Рядом бежал их лабрадор. Из всех троих мне был симпатичен лишь пес.