– Ты чего так рано сегодня? – Не отрываясь от учебников спросила Рита.
Варя не ответила. Она чувствовала, что количество влаги на роговицах уже на пределе, стоит лишь немного пошевелиться – и скатится слеза.
"Впитайся обратно, – умоляла про себя Варя. – Я знаю, ты можешь".
– Варь? – переспросила Рита и снова не услышав ответа, обернулась.
Слеза всё же скатилась.
"Ох, чёрт," – пронеслось в голове Вари.
Рита встала из-за письменного стола и подошла к кровати. Провела рукой туда-обратно перед глазами. Ноль реакции.
– Варь, ты же ничего не употребляла?
Лицо, склоненное над ней, плавало в пелене вновь набирающейся слезы.
– Не думай так, Рит, я против наркотиков.
– Ты расскажешь мне, что случилось?
Тишина в ответ. Рита ещё немного постояла над соседкой, раздумывая, чем ей помочь, и в итоге сняла с длинных ног, не помещавшихся на кровати, ботинки и попыталась освободить ее от пальто. Варя зарылась вглубь одеял и подушек, продолжая беззвучно плакать.
Так комната жила в молчании до того, как домой вернулась Мари. Она, конечно, уже всё знала, хоть её сегодня и не было у Христа в гостях. Варя не слышала, как она зашла – только звук чашки, поставленной на тумбу над кроватью и терпкий запах имбирного чая.
Среди ночи Варя проснулась оттого, что кто-то гладил ее по плечу. Выглянув из-под покрывала, она увидела соседку Лизу, видимо, только что вернувшуюся с работы. Красиво подведённые уставшие глаза выражали сожаление.
– Прости, – прошептала она. – Не хотела тебя разбудить.
—–
В следующий раз Варя проснулась в воскресенье в половине пятого вечера. Ей казалось, что она сходит с ума. Как мог быть одним и тем же человеком Влас, с которым они гуляли по лесу в сентябре и тот хладнокровный циник, который даже не дрогнул, увидев, в каком глубоком отчаянии находится Варя, и только продолжил ранить её каждым последующим словом.
Нет. Не думать. Не вспоминать ни в коем случае дальше.
Она повернула голову, взглянула на чай на тумбе, так и оставшийся нетронутым и снова уснула.
Так Варя засыпала и просыпалась в течение почти двух суток. Иногда её будил какой-нибудь совсем маленький шорох соседок, но вставать она не спешила: вертикальное положение тела теперь доставляло ей сильную головную боль.
И всё же: вот зачем люди так делают? Привязывают к себе покрепче, изучают самую глубину твоего внутреннего мира, тысячи его деталей, но стоит им найти лишь одну поверхностную, существующую в твоем характере случайно и недолго занозу – и они бьют пощёчину всему хорошему, что было.
Вот зачем?
—–
На третий день с сотой попытки Мари уговорила ее пойти поесть. Варя потрогала ложкой липкую поверхность остывшей овсянки с ягодами. Соседка так старалась для неё – вон фруктов нарезала, ещё орешков