– Изолированный пучок нервных клеток, – сказала она. – Откуда он взят?
– Я обнаружил его поблизости от восьмого черепного нерва. Процесс гниения происходит и здесь, но мне удалось найти несколько относительно чистых участков.
Маргарет нахмурилась. Сюда, в восьмой черепной, или преддверно-улитковый нерв, поступали сигналы из уха.
– Он сильно поврежден, налицо признаки разложения, тем не менее очевидно, что это нервная ткань, – проговорила Маргарет.
Коллега промолчал. Маргарет оторвала взгляд от окуляра микроскопа.
– Ты уверена? – спросил, наклонившись к ней, Эймос.
Маргарет отнюдь не была расположена к шуткам, однако посмотрела в окуляр еще раз. И не увидела ничего необычного.
– Эймос, если хочешь на что-то обратить внимание, то, прошу тебя, не тяни.
– Эти клетки не принадлежат Мартину Брубейкеру.
Глаза Маргарет округлились.
– Не Брубейкера?.. Зачем ты изучаешь чужие образцы? Если клетки не Брубейкера, то чьи?.. – И вдруг она осознала страшный смысл происходящего. – Эймос, ты хочешь сказать, что клетки принадлежат наросту?..
– Я провел секвенирование белков в области черного шипа и венозного сифона. В результате выявились неизвестные белки, очевидно, не человеческого происхождения. Поэтому я взял несколько образцов по всему телу и провел аналогичное секвенирование. Я обнаружил высокие концентрации в головном мозге – вот как удалось отыскать скопление клеток на черепном нерве. Белок я обнаружил и в других местах, но больше нервов не было, а одни лишь остатки странного гниения. Высокие концентрации найдены в коре головного мозга, таламусе, мозжечковой миндалине, хвостатом ядре, гипоталамусе и перегородке.
Маргарет нахмурилась. Значительная часть высших функций мозга по-прежнему представляла собой загадку, как тут разобраться во всем? Инфицированные участки мозга Брубейкера составляли часть лимбической системы, которая, помимо прочих функций, управляла хранением информации в памяти и эмоциональными реакциями.
Но что, черт побери, злополучное новообразование делало в мозгу у Брубейкера? Оно ведь и так держало организм под контролем с помощью передозировки нейротрансмиттеров, не так ли?
Эймос продолжал:
– Сейчас ты наблюдаешь единственный из обнаруженных мной образцов, который не полностью разложился. Никогда не видел подобные белки, поэтому предполагаю, что они имеют синтетический характер. Если они натуральные, то, поверь, такие мне ни разу не попадались. Я внимательно проштудировал все академические и биотехнические базы данных и не обнаружил ничего подобного. То есть, если белки синтетические, кто-то очень хорошо замаскировал их производство. Что, в общем-то, неудивительно, учитывая передовые технологии, с