Конечной целью в деле откладывания денег было насобирать десять рублей. Десятка служила гарантией сохранности денег, – с тремя и даже пятью рублями расстаться было довольно легко, но с десяткой – почти никогда.
На книжной полке, сбоку от стоявших книг, лежала особо толстая и по формату большая, так что она не помещалась вертикально, одна старая, в немного потертом кирпичного цвета переплете, книга. Сверху на этой книге в виде ступенчатой усеченной пирамиды стопкой лежали другие, более мелких размеров, но также не подходящих под высоту полки книги.
Сергей, аккуратно, чтобы не рассыпать, снял стопку книг, отложил их в сторону и извлек самую нижнюю. Это был увесистый второй том «Былого и дум» Герцена. Здесь он и хранил свои деньги. Куда подевался первый том «Былого и дум» в семье никто не помнил. И даже, если бы томов было два, то все равно, как правильно рассчитал Сергей, лучшего места спрятать деньги, невозможно было найти. Существуют такие книги, которые, в основном со слов других людей, пользуются у своих хозяев уважением, но этих книг никто и никогда не читает. Так и стоят они в книжных шкафах и на полках – важные, со своим особенным авторитетом, и иногда, на интеллигентных и совестливых хозяев будто смотрят с укором. А те проходят мимо и как бы оправдываются: «Ладно, ладно, вот будет у меня отпуск, я возьму и прочитаю тебя», или: «Когда пойду на пенсию, у меня будет уйма свободного времени – вот тогда я вас всех перечитаю!».
Сергей раскрыл «Былое и думы» и быстро распуская веером страницы, делая краткие остановки, одну за другой, достал три красные десятирублевки – все деньги, что были у него.
Когда он вернулся в универмаг, толпа была настолько многочисленна, что ему пришлось протискиваться к отделу сквозь живую стену людей.
Весть о том, что в универмаг завезли новые товары, моментально распространилась среди жителей небольшого городка. И едва ли не все свободное в это время женское население и множество мужчин направились сюда. Градус страстей нарастал с каждой минутой. То тут, то там начали вспыхивать перебранки. Кому-то не досталось дефицитной хрустальной сахарницы, или мельхиоровых подстаканников с необычными вензелями. Может, кому-то эта сахарница не нужна была сто лет, но поддавшись общему настроению хапуна, он вдруг решал, что эта последняя сахарница нужна ему позарез – ведь он мечтал о ней всю свою жизнь! И, изловчившись, он выхватывал злосчастную сахарницу из-под самого носа у такого же охотника за дефицитом.
Сергей с большим трудом прощемился к прилавку. За те несколько десятков минут, прошедших после того, как он оставил продавщицу, у нее заметно сменилось настроение. Пропала снисходительная надменность, и закипало столь привычное гневное раздражение. Придавленный к прилавку напиравшей толпой, толкаемый в бока и спину, Сергей громко обратился к продавщице:
– Я тут костюм оставлял.
Осаждаемая