– Хорошо,– одобрил Константин Васильевич и, указывая рукой на Максима, сказал,– вот ему всё и поведаете. Запиши всё подробно, а мы осмотрим её квартиру. Так в какой квартире она проживала?
– На пятом этаже в сороковой квартире,– чётко ответила старушка.– Вон там.
– А, кто ещё с ней живёт в квартире?– поинтересовался Чугунов.
– Они живут вдвоём с матерью,– живо проговорила старушка.– Только она сейчас на работе.
– Свяжитесь с её матерью,– приказал Чугунов.– Пусть её вызовут сюда немедленно. Да, не надо ей сообщать о смерти дочери. Пусть придумают какую-нибудь вескую причину, чтобы она приехала домой. И, когда, наконец, приедет труповозка?
– Я сразу сообщил им,– сказал Максим.– Но, вы же знаете, как они вечно медлят с приездом.
– Ну, тогда хотя бы накройте тело погибшей чем-нибудь,– раздражённо произнёс Чугунов.– Не годится, что она вот так здесь лежит. Могли уже и сами догадаться.
Чугунов посмотрел вверх и подумал:
«Этаж последний, у девчонки не было шансов остаться в живых».
Дверь ломать не стали, чтобы осмотреть квартиру, подождали, пока приехала мать погибшей девушки. Женщина растеряно осматривалась по сторонам и чувствовала, что произошло что-то ужасное, только ей почему-то не говорят правду о случившемся. Подошёл Чугунов, пристально взглянул на мать погибшей девушки и сухо представился:
– Я начальник отдела по расследованию убийств Чугунов Константин Васильевич. А как вас зовут?
– Меня зовут Ольга Петровна Гордецкая,– несколько растерянно ответила женщина.– А причём здесь отдел по убийствам? Что-то случилось с Яной? Где она, что с ней?
Чугунов взял под руку Гордецкую и пошёл с ней к месту происшествия. Когда Ольга Петровна увидела накрытое простынею человеческое тело, то ноги у неё подкосились, и она чуть не упала. Константин Васильевич вовремя поддержал её. Затем он кивнул Максиму, и тот приподнял край ткани, открыв лицо девушки.
– Вы узнаете погибшую?– задал безжалостный вопрос Чугунов.
Ольга Петровна прижала ладони ко рту и громко зарыдала. Женщина не могла произнести ни одного слова, она только плакала и стонала. Лицо умершей закрыли простынею. В это время подошли санитары и спросили:
– Ну, что можно увозить пострадавшую?
– Можно. Только не пострадавшую, а погибшую,– поправил санитара Чугунов и закурил сигарету.
Хотя его и прозывали Сталиным, бездушным он всё же не был, и такие сцены вызывали у сыщика сильные душевные переживания, не смотря на то, что ему приходилось сталкиваться с подобными ситуациями нередко.
Осмотр квартиры ничего интересного не дал. Когда мать девушки пришла в себя, Чугунов попробовал с ней поговорить:
– Я, конечно, понимаю, что вам сейчас очень трудно, но прошу вас ответить на несколько моих вопросов.
Ольга Петровна кивнула головой в знак согласия.
– Как звали вашу дочь?
– Яна,–