Он находился на пути из Замара домой, когда Томас и Шарлотта погибли в дорожной аварии. Похороны состоялись за несколько недель до его возвращения в Англию. Патриция сразу после похорон уехала жить к дяде по материнской линии.
Маттиас по прибытии в Лондон узнал, что он унаследовал графский титул и приобрел несколько новых духов.
Если ситуация станет выходить из-под контроля, он разыграет свой вариант, дал себе слово Маттиас во вторник вечером, входя в сверкающий огнями зал. Он имел в виду, что, как только план Имоджен начнет осуществляться, он сможет сорвать его, дав понять Вэннеку и обществу, что, по его мнению, карта дяди – обман.
Но это было рискованным. Не было никакой гарантии, что подобная тактика сработает. Как-никак, Имоджен была И. А. Стоун. Она была намерена хранить этот факт в секрете, но ничто не мешало ей всюду цитировать мнение Стоуна.
Если И. А. Стоун, который имел немало горячих сторонников и почитателей, скажет, что считает карту подлинной, Вэннек может клюнуть на приманку и никакие ухищрения Маттиаса не помогут. В Замарском обществе было немало тех, кто хотел бы, чтобы Маттиас оказался не прав.
Он не обращал внимания на любопытствующие, удивленные и тайные взгляды, направленные на него, когда пересекал обширный зал. Он делал вид, что не слышит шепота и долетавших до него комментариев.
Безжалостный Колчестер.
Он так и не избавился от репутации, которую приобрел десять лет назад. Впрочем, он и не делал попыток. В течение этих лет у него были более важные дела: Замар всецело поглощал его силы и душу. Во всяком случае, до того момента, пока Имоджен не впутала его в эту дурацкую затею.
По большому счету, Маттиас игнорировал мнение света. Он не скрывал того, что презирает светское общество за фривольность и любовь к сплетням, которые составляли его сущность и являлись его питательной средой. В результате общество пришло к выводу, что он интересен.
Маттиас обменялся сдержанными приветствиями со знакомыми и взял бокал шампанского с подноса. Он остановился возле вычурной, перегруженной позолотой колонны, украшавшей бальный зал, и вынул из кармана часы. Почти одиннадцать. Время выхода на сцену.
В чрезвычайно подробной записке, которую он получил утром, Имоджен давала ему инструкции относительно его роли в сегодняшнем представлении. Она даже составила сценарий их первого разговора на глазах всего общества. Он должен был вести себя так, словно впервые представлен Имоджен.
Пробежав глазами вызывающий улыбку диалог, который ему предлагалось заучить, Маттиас бросил листок в камин. Он не Эдмунд Кин[1], а гостиная леди Блант – не Друри-лейн. Тем не менее он там оказался.
И, несмотря ни на что, был заинтригован.
Затея Имоджен была сумасбродной, совершенно безумной. Он не сожалел о своем участии в ней, но не мог отделаться от