Жора уселся напротив, посмотрел бандиту в глаза и сухо произнес:
– Что скажешь, Сохатый?
– Смотря что вы хотите услышать, гражданин начальник. – Бандит ощерился. – Хотите – могу спеть? Или стишок рассказать.
Вержбицкий нахмурился.
– Как ты разговариваешь с милиционером, урка?!
Уголовник криво ухмыльнулся.
– Ласково и мягко, гражданин начальник. Как с девушкой.
Вержбицкий побагровел и сжал кулаки.
– Можете меня ударить, гражданин начальник, – разрешил Сохатый. – А я потом синячки свои врачу покажу. И накапаю, что вы меня подвергали физическим истязаниям.
– Я тебя не буду бить.
– Правильно, гражданин начальник. Я же вам почти как отец.
– Что?
– А разве ваша мама не рассказывала? Мама у вас – просто огонь! Помнится, она такие фортеля выделывала, когда мы с ней…
– Да я тебя в порошок… – процедил Вержбицкий сквозь сжатые зубы. – В пыль я тебя!
Он вскочил со стула, яростно сверкая глазами. В эту секунду дверь открылась, и в кабинет вошел Макс Орлов.
– Не помешал? – весело осведомился он.
– Нет, – сухо проговорил Жора и сел на стул.
Макс посмотрел на его багровое лицо и едва заметно усмехнулся.
– Я за Уголовным кодексом, – сказал он. – Хочу освежить память.
– Угу, – процедил Жора, со злостью и ненавистью глядя на ухмыляющуюся физиономию Сохатого.
Орлов взял с полки толстый том Уголовного кодекса СССР. Двинулся было с ним к двери, но, проходя мимо Сохатого, вдруг остановился и, перехватив том двумя руками, с размаху двинул им бандита по упитанной роже.
Сохатый рухнул на пол вместе со стулом. Застонал и прохрипел:
– Я буду жаловаться!
Орлов шагнул к нему, размахнулся и огрел Сохатого книгой по голове. Тот ойкнул и снова застонал.
– Хочешь еще? – поинтересовался Макс.
– Нет… – Сохатый сел на полу и отупело тряхнул головой. – За что, гражданин начальник?
– Пока не за что, – ответил Макс. – Будет за что – забью насмерть.
Бандит шмыгнул носом и проворчал:
– Права не имеете.
Капитан Орлов усмехнулся и подкинул Уголовный кодекс.
– Ты, видать, ничего не слышал про новый указ министра МВД? – спросил он.
– Про какой указ?
– Про секретный. Теперь нам за каждого убитого уголовника дают премию – тридцать пять рублей. А я как раз собирался менять колпаки на своей «семерке». Давай поднимайся, страдалец. Живее!
Уголовник, кряхтя и постанывая, встал с пола, поставил стул и снова на него уселся.
Максим сел на край стола, рядом с Сохатым. Уголовный кодекс он все еще держал в руках.
– Продолжаем разговор, – сказал он. – Сохатый, ты меня хорошо знаешь?
Бандит угрюмо глянул