Бледный, растрепанный, со взлохмаченными волосами, незнакомец был похож на призрак, явившийся к ней сквозь облако невообразимо яркого, ослепительного сияния. Свет плясал по его лицу, расцвечивая кожу причудливой смесью оттенков, отражался в его неподвижных темных глазах, тонкой линии сосредоточенных поджатых губ, терялся отсветами в его волосах.
– Никогда не видел ничего подобного раньше.
Кристина почувствовала, как ее подхватили с земли. В свете желтого равнодушного фонаря качнулось перед глазами небо, будто проеденное телевизионной рябью. Но ясное, лишенное дымной завесы городских облаков. Небо из фиолетово-спокойного ночного мира тайн.
А затем и оно потонуло в неожиданно нахлынувшей темноте…
* * *
Это был странный сон. Очень… вещественный. Реальный.
Она. Стоящая перед зеркалом в своей комнате. Отливающие медью вьющимися волосы, приятно контрастирующие с оливкового цвета брючным костюмом и блузкой с россыпью мелких маняще красных цветочков. Мягкий овал лица, кожа с россыпью напоенных солнечным светом веснушек. Глаза цвета янтарного чая.
Кристина хорошо помнила этот момент: наряжаясь на вечеринку перед зеркальной дверцей шкафа в своей комнате, она старательно пыталась отогнать навязчивое липкое чувство какой-то необъяснимой тревоги, неугомонным червячком грызшей ее изнутри.
Это ощущение преследовало девушку на протяжении уже нескольких дней – странное, неугомонное, оно упрямо продолжало напоминать о себе, словно предупреждая, пытаясь уберечь от чего-то.
Отступало иногда, растворяясь в повседневности забот и мимолетных мыслей, но опять – вновь и вновь, раз за разом – накатывало лавиной, вызывая ощущение сковывающей невесомости в животе. Словно при катании на аттракционах в парке развлечений, когда несешься с огромной скоростью навстречу трепещущему ветру и кажется, что еще немного – и взлетишь к нему в объятия.
Так реалистично, так естественно и безукоризненно правильно выглядело в нем зеркальное отражение комнаты. И неожиданно мелькнувшая за стеклом черная тень.
Вынырнувшая из-за плеча, птица смазанной тенью пронеслась вдоль сверкающей глади зеркала, оставляя за собой в воздухе чернильно-темные смазанные росчерки. Кристина вздрогнула и обернулась, но секундное видение уже растворилось без следа, уступив место реальности – жгучей и отвратительной…
…Свет, и Тьма, и кровь, и крики –
Все тут вместе вразнобой.
В этом мире каждый дикий.
Если дикий – значит, свой!..
Перемежаемый приступами истерически надрывного смеха, голос дрожал и вибрировал, отражаясь в тесных переплетениях стен. Звенел, рассыпаясь под низким потолком сотнями холодных осколков, чтобы вновь возродиться в раскатистом жутком вопле.
Свет, и Тьма, и кровь, и крики –
Были вместе вразнобой.
В этом мире лучший – дикий.
Если