Многочисленным философам Александрии, крупнейшего центра эллинистической культуры, старые изображения Гомера показались недостаточно интересными. Бог-поэт, по их мнению, не должен был выглядеть как обычный смертный. Воспитанные на Платоне и Аристотеле, философы эпохи эллинизма любили подчеркивать превосходство «зрячести слепоты» над «слепотой зрячести». {3} Для элитарного восприятия образ слепого основоположника мировой литературы оказался очень привлекательным – и Гомер был изображен слепым. Так возникла легенда о «слепом Гомере».
И все же – существуют ли достоверные сведения о жизни поэта? Уже александрийские ученые IV–II веков до н. э., которые значительно подкорректировали и прокомментировали «Илиаду» и «Одиссею», не знали, кто такой Гомер, где и когда он жил и что писал. Современным ученым удалось частично, по косвенным данным, реконструировать его биографию, хотя белых пятен в ней до сих пор больше, чем хотелось бы. Прежде всего, с высокой степенью точности датирован исторический период, в который жил Гомер – это, по всей видимости, VIII век до н. э., когда Греция переживала экономический и культурный подъем.
Специалист по древним языкам Иоахим Латач представляет свою версию жизненного пути поэта. По его мнению, Гомер родился около 770 года до н. э. в Смирне, в знатной семье. Примерно к сорока годам он сочинил «Илиаду» – поэму, воскрешавшую славное прошлое греческого народа и призывавшую разрозненные племена к единению ради новых свершений и светлого будущего. Вероятно, «Илиада» – не плод устного творчества, а литературное произведение, записанное Гомером или кем-либо из окружавших его людей на папирусе. Египтяне уже в середине XI века до н. э. экспортировали папирус в финикийский город Библ – важный пункт транзита в морской торговле греков. У финикийцев к тому времени уже был алфавит (со временем практически все народы, населявшие западную часть Старого Света, стали пользоваться системами письма, созданными на его основе). Греки переняли и видоизменили финикийскую письменность.
Гомер – человек знатного происхождения и глубокого ума – научился обращаться с заморскими «финикийскими значками» и стал записывать песни о подвигах древних героев, которые слышал от аэдов. Кроме того, он начал сочинять и собственные песни, вплетая в них все, что когда-либо видел. Дворцовые комнаты, по которым он бродил с детства, превратились в покои древних царей. Герои Гомера носили старинные доспехи, которые он видел в домах знати, и владели оружием, на которое когда-то смотрел как на реликвию. Его герои совершали те же обряды, которые поэт видел с малолетства, и поклонялись тем же богам, что и Гомер.
Техника аэдов была хорошо известна поэту. Аэды переходили из города в город, из дворца во дворец, распевая свои песни на пирах, и песни эти всякий раз оказывались «немножко другими», хотя и сохраняли стандартные ходы и метафоры. В песнях аэдов импровизация сочеталась с механическим повторением одних и тех же фраз и эпитетов. Эту традицию сохранил и Гомер, облегчая