Держитесь, русские, держись, Власов, и держись… Пол Эндерсон, хоть ты уже давно выступаешь в цирковых шоу и рекорды любительской тяжелой атлетики тебя мало интересуют. «Большой Вашингтонец» вышел на тропу войны и готов к борьбе! На Власова и всю советскую тяжелую атлетику будет сброшена «межконтинентальная бомба» убойной мощности!
На кого же так надеялся Боб Хоффман? На Джима Брэдфорда? Да, Джим силен, но ведь Власов переиграл «Большого Вашингтонца» в Варшаве. Однако и Брэдфорд не дремал. Он целый год наращивал силу, готовясь к Олимпиаде. Отказывал себе в обычных человеческих радостях, забыл семью – только тренировки, только «железо». Американцы приехали в Италию гораздо раньше наших. И здесь тренировались до изнеможения. На одной из таких тренировок Брэдфорд поднял в троеборье 520 килограммов. А это на 7,5 кг больше «вечного» рекорда Эндерсона.
А что еще можно противопоставить Власову? Хоффман давно приметил излишнюю восприимчивость Юрия, его не всегда адекватную реакцию на происходящее на помосте. «Взять его в клещи, вывести из себя, заставить волноваться. Ведь он один, а моих ребят двое», – наверное, так думал Хоффман, когда решил выставить двух атлетов в тяжелом весе. Вместе с Брэдфордом «брать в клещи» Власова должен был опытнейший Норберт Шемански. «Я дал американским тренерам направление удара: решительно давить меня в каждом упражнении, для этого выставить двух атлетов в тяжелом весе, и я дрогну, – признавался Власов. – Не могу не дрогнуть. Доказано. Слабодушен я на помостах – нести мне теперь это клеймо… Но ведь сила была!»
Была сила, была… Эту свою силу Власов показал всему миру на церемонии открытия Игр, 25 августа 1960 года. Стадион «Форо Италико» взревел от восторга, когда Юрий на одной руке пронес знамя Советского Союза. А ведь это было нелегко и физически (знамя-то тяжелое), и морально. «В ответственности нести знамя, отвечать за него я одеревенел, – вспоминал