Паша продолжает:
– А хер ли. Правильно. Кто его знает, кто едет. Кто? Все-таки черная «Волга» тридцать первой модели. От греха подальше лучше.
Его друг, толстый брюнет с золотым браслетом часов, владелец нескольких автозаправок в городе, Соболев, расположившийся рядом со мной на диванчике, кивает, разливает водку по рюмкам:
– Ну, за то, чтоб все у нас было и ничего нам за это не было.
Он шумно выпивает, крякает и отправляет в рот чайную ложку красной икры.
– У меня по другому случаю дело было. Короче. Отмечали в офисе день рождения главбуха. Где-то часов в двенадцать уже собрался ехать домой. Дорога пустая. Да и я не сильно бухой. Сел в свой бумер. Все светофоры проехал, как образцовый водила, на зеленый. Выехал к самарскому разъезду, поворотник включил и по стрелке повернул. Стоят двое: на шахе дэпээсники. Уже тормознули какого-то лоха на «Москвиче». Бумаги пишет один. Другой мне махнул палкой. По погонам вижу – капитан.
Соболев делает короткую паузу. Зачерпывает ложечкой из плошки дымящийся грибной жюльен и продолжает:
– Такой-то сякой-то! Ваши документы. И видит, что я датый. Выходите, говорит, будем составлять протокол. Блин, ну что! Вариантов нет. Надо что-то придумать. Я ему, мол, миленький, а хочешь, я тебе минет сделаю? И так языком по кругу медленно облизываю свои губы. Он реально был в шоке. Весь стал красный. Плюнул на землю. Говорит: «Тьфу, блин, развелось этих гомиков». И ушел.
Бочкарев смеется:
– Не знал твою ориентацию.
– Паш, в натуре, ты знаешь меня, я терпеть не могу всю эту голубятину, но надо же как-то домой доехать. Во как бывает. – Соболев опять наливает водку.
На следующий день по пути на нефтебазу я вспомнил рассказы приятелей, когда мой водитель, оптимист и любитель розыгрышей, случайно сам вошел в роль. Выехали мы из-под железнодорожного моста и неожиданно на круговом кольце дорожной развязки уперлись в капитана милиции, который, остановив уже дюжину разнокалиберных машин, ткнул в нас полосатой палкой. Коробкин резко затормозил, утопив педаль в пол, и перекрыл служебной «Ауди» половину проезжей части. Затем распахнул резко дверь. Тем временем капитан, полагая, что жертва поймана, отмахнулся жезлом – к обочине – и пошел к тем, кого задержал ранее. Андрей остался на месте и громко грубовато сказал в спину капитану:
– Ты кого остановил? Ты что, не видишь?
– Вы почему так со мной разговариваете?
– Иди сюда, говорю. Сюда иди! Я тебя кормлю, я тебя одеваю, я тебя обуваю. А ты меня останавливать