Мертвая (и в этом уже не было никаких сомнений) тварь медленно уходила под воду. В булькающей красной жиже плавали недопережеванные обломки пиратского корабля.
– Эй, голубки, – Костоправ покосился на итальянских медиков: – Гляньте, какое оно бывает, очко рваное.
«Голубки», ни слова не понимавшие по-русски, радостно закивали. Франческо и Риккардо были довольны тем, что опасность миновала, а обожаемый Костоправ обратил на них внимание.
Виктор проверил спрятанную под одеждой поморскую карту. Не случилось ли чего во время боя? Нет, все нормально, на месте, родимая.
– Брависсимо! – раздался рядом радостный крик, и Виктор поспешил вытащить руку из-за пазухи.
К ним подкатился на коротких ножках толстячок Джузеппе. От избытка чувств темпераментный купец аж полез обниматься. Ну, еще бы! Счастья полные штаны: и самого не схарчили, и корабль цел.
Виктор стоически перенес проявление признательности. Остальные, стиснув зубы, тоже перетерпели доставшуюся на их долю порцию обниманий, похлопываний и потрепываний. Лишь Костоправ попытался избежать купеческих объятий, да какое там! Словесная отповедь, обильно сдобренная грубыми многоэтажными конструкциями, на Джузеппе не подействовали. Да и не могла она подействовать на того, кто по-русски – ни бельмеса. Отпихнуть этого настырного итальянца тоже оказалось не так-то просто.
«Терпи уж теперь, гроза морских задниц!» – с умилением подумал Виктор, наблюдая, как лекарь кроет матом и отталкивает от себя экспрессивного кораблевладельца.
Рядом похихикивала Змейка.
– Джузеппе обещает исполнить любую нашу просьбу, – Кошкодер вкратце перевел неиссякаемый словесный поток, лившийся из уст итальянца. – Говорит, что мы можем просить все, кроме денег, старого оружия, и прочих товаров.
«Кроме денег, оружия и товаров?» Виктор улыбнулся. Ну, конечно: истинный купец даже в порыве благодарности останется купцом и разбрасываться добром не станет.
– Ладно, подумаем, чего попросить.
Настроение было отличное. Вокруг ликовали итальянцы и…
И чей-то еще голос донесся откуда-то из-за борта. Голос звонкий, пронзительный, знакомый.
– Вай-вай! Помогать-спасать! Моя умирать! Моя тонуть!
Не может быть! Виктор бросился к разбитому борту, глянул вниз.
Не может, но было. В красной от крови воде среди обломков пиратского судна и ошметков взорвавшегося мутанта плавал выживший каким-то чудом человек. Человек был прикован к скамье подневольных гребцов, вырванной вместе с изрядным куском палубы. Цепь с массивным замком держала его за ногу. Голая тощая спина была исполосована плетью.
Деревянная конструкция, словно маленький плотик, удерживала бедолагу на плаву.
– Моя тонуть! Моя хлебаться! – орал в голос желтолицый китаец Ся-цзы. Вообще-то их старый знакомый по Орде и Бухте сильно преувеличивал безысходность своего положения: распластавшийся на скамье-плотике и скованный с ней цепью китаец