Анне Агаповой, Александру Бобракову-Тимошкину, Антону Бочкареву, Остапу Кармоди, Алексею Макаркину, Павлу Миронову, Тимуру Мухаматулину, Ивану Попову, Ольге Серебряной, Ярославу Шимову и Антону Ширяеву за их замечания и уточнения к рукописи;
Юрию Сенокосову, Елене Фанайловой и Андрею Шарому за полезные советы и содействие в поисках издателя;
моей жене Тоне за неоценимый вклад, который она сделала в эту работу и во всю мою жизнь;
ее родителям Евгению Алексеевичу и Нине Николаевне Столяровым, чья помощь давала время и силы работать над книгой;
моим родителям Михаилу Викторовичу и Галине Николаевне Беляевым, которые, к сожалению, уже никогда не смогут эту книгу прочесть, за все, что они когда-либо для меня сделали.
I.
Детство и юность
Конец Австро-Венгрии. Рождение Чехословакии. Появление героя
«Святой Вацлав, воевода земли чешской…»
Всем, кто бывал в Праге, конечно, знакома Вацлавская площадь – на самом деле скорее не площадь, а большой бульвар в центре чешской столицы, связывающий между собой несколько исторических районов города. Здесь, на Вацлавской площади и прилегающих к ней улицах, произойдет множество важных событий и в истории Чехии, и в жизни Вацлава Гавела. Наверное, это лучшее место, чтобы с него начать наш рассказ.
В верхней части Вацлавака, как называют его сами пражане, находится памятник святому Вацлаву – одному из небесных покровителей чешских земель. На постаменте выбиты слова святовацлавского хорала: «Святой Вацлав, воевода земли чешской, не дай погибнуть нам, ни потомкам нашим!» Последние восемь лет именно у этого памятника зажигают свечи в день рождения и день смерти Гавела.
Само имя Вацлав – это западнославянский вариант привычного нам Вячеслав. В наше время оно не входит в число самых распространенных имен у мальчиков, не попадая даже в первую десятку, но раньше было популярнее.
В Средние века его носили несколько чешских королей. Преемником Вацлава Гавела на посту президента Чехии стал его извечный соперник Вацлав Клаус. На страницах этой книги встретятся коммунистический министр Вацлав Носек, диссидент Вацлав Бенда. Любители спорта могут вспомнить хоккеиста Вацлава Недоманского. Примечательно, что еще дед Гавела носил имя Вацслав, а в предыдущих поколениях официально использовался немецкий вариант Венцель. Но, впрочем, об этом чуть позже.
Итак, старший сын пражского предпринимателя Вацлава Марии Гавела и его второй жены Божены, Вацлав Гавел родился 5 октября 1936 года.
Оставалось меньше трех лет до Второй мировой войны, и жестокий ход истории все сильнее набирал обороты. В Германии уже три года у власти нацисты. В СССР принимается «сталинская конституция» и начинаются массовые репрессии. В Испании полыхает гражданская война. Рождается ось Берлин-Рим, а чуть позже – Антикоминтерновский пакт между Германией и Японией.
Однако Чехословакия на первый взгляд еще далека от европейских политических катаклизмов. Газета «Pražské noviny» 4 октября 1936 года выносит на первую полосу новости о валютной реформе в Чехословакии и сообщения о радиодебатах перед скорыми выборами президента США. 5 октября, в понедельник, газета не выходит, а 6 октября на первой полосе все та же валютная реформа – вслед за несколькими европейскими странами Чехословакия снижает содержание золота в кроне.
Правда, появляются сообщение о том, что франкисты атакуют Мадрид, и статья о позиции европейских держав в испанской гражданской войне, но, повторим, на первый взгляд в Чехословакии все спокойно – те же «Pražské noviny» информируют о том, как улучшаются экономические отношения фашистской Италии и Малой Антанты (в нее входили Чехословакия, Румыния и Югославия)1.
Меж тем до мюнхенской катастрофы и краха Первой республики оставалось меньше двух лет – совсем еще молодое государство будет подкошено за несколько недель до своего двадцатилетия.
Гибель империи
Европа цезарей! С тех пор, как в Бонапарта
Гусиное перо направил Меттерних,
– Впервые за сто лет и на глазах моих
Меняется твоя таинственная карта!
Осип Мандельштам сочинил эти стихи в сентябре 1914 года, и они оказались пророческими – через четыре с небольшим года победители Первой мировой перекроили карту, вызвав к жизни сразу несколько новых государств. А всего за несколько недель до Мандельштама чешский политик Карел Крамарж написал в редакционной колонке для газеты «Národní listy»: «После этой чудовищной войны мы не узнаем карту Европы»2.
Через пятнадцать лет Маяковский в «Стихах о советском паспорте» назовет существование Польши «географическими новостями». Хотя в этом смысле появление Чехословакии стало куда большей