Сильно дёрнул руку. Движок чихнул, но поддался воле, и зарычал ещё сильнее, и байк рванулся, что есть сил, неся своего хозяина к маленькой полосочке горизонта. Мерин всё приближался и в один момент почти сравнялся с байком. Раздался гудок мерина. Байкер, на скорости около ста пятидесяти в час, повернул голову, хотя понимал, что, в общем, незачем. Мерин поравнялся с ним, и опустилось стекло, и показалось ЭТО лицо, гори оно в аду. И какой-то задрот рядом.
– Что, страшно?! – только и смог разобрать байкер сквозь дикий рёв ветра. Отпустил ногу. Байк, словно нехотя, начал сбавлять скорость, да и мерин тоже. Крики из мерина не утихали. – Давай остановимся, поговорим!!!
Байкер, махнув мерину, сбросил скорость, пропуская его вперёд. Обогнув сзади, на обочине так дал по тормозам, что грязный гравий полетел. Остановился и мерин. Правда боком, и загородил половину автострады. Оттуда вылезла очень экстравагантная дама. Блондинистые волосы выбивались из-под ретро-шляпы. Шмотки в том же стиле и с тонкой ментоловой сигаретой в длинном мундштуке. Небрежно закурил и байкер, снял очки, дёрнул цепь с ключами, и слез с коня.
– Зачем? – было хорошо, а теперь умри хоть! Такая ночь пропала! – За каким хером ты за мной гналась?! – парень не выдержал и сорвался на крик.
– Тёма, блин, угомонись, – дама резко затянулась. – Я просто хотела поговорить.
– О чём?! – Тёма на грани. – О чём мне с тобой разговаривать посреди ночи на обочине автострады. Я тебя умоляю – выбросил вперёд руку, не дав ей и рта раскрыть. – Не начинай опять! Я только перестал вспоминать о тебе, как ты опять возникаешь у меня перед носом. Точнее, сзади. Проклятая галлюцинация. – Тёма резко сел на байк, и закрыл голову руками. От сигареты медленно, будто нехотя, шёл дым. Стереосистема заиграла трэш. – Почему я не могу от тебя отделаться?!
Марина подошла к нему и хотела успокоить. Протянула руку, но тут же убрала. У Тёмы сильно тряслись плечи, и он почти рыдал. Глубоко затянулся, и поднял на неё совершенно красные глаза. Полное безразличие и лютая ненависть.
– Марин, – байкер провёл рукой по резко вспотевшим волосам и снова затянулся. Бычок обжёг ему пальцы, но он совершенно не чувствовал боли. Боль душевная просто уничтожила физическую. – Я только тебя забыл. Ты превратила моё сердце в льдину! Сначала разогрела до кипения, а потом разбила или разрезала. Я просто не знаю, как мне ещё выразиться. И наконец, – байкер выкинул бычок и тут же закурил следующую, уже бессчётную за эту ночь сигарету. – Ты его заморозила. Прибавь к этому простой в жизни, хреновую работу и дикую зубную боль. Как я ещё не сошёл с ума, не представляю.
Байкер надел очки, поправил гриву и завёл байк. Тут уже Марина разразилась тирадой.
– Тёма,