Помню, сижу на школьном крыльце, читаю книгу. Мозг обиженного ребенка (подростка уже, получается) любит являть ему фантазии о вселенской мести. Так что букв не вижу особо, а больше представляю, будто год отзанимался каратэ, парту ломаю пополам ударом ладони, но сейчас вместо парты у меня башка Димки Иванченко. Легко в юном возрасте мечтать о мучительной смерти врагов. Смерть не кажется чем-то настоящим. Да и книга у меня под стать – автор умело подпитывает эти мысли об отмщении. Называется…
– Слышь, заморыш, дай пройти, – Дима пинает меня под зад, но, поскольку я сижу, прилетает в копчик. От боли вздрагиваю, невольно корчусь. Дима – хорошист, не гопота с района. Гопота у нас не учится.
Он садится на три ступени ниже. К нему подсаживается Степа – не шибко-то они и друзья, но кино вместе обсуждают.
– Я тут книгу читаю…
– Степаша, ты дурак? Ты че погнал, какую книгу? – Димка ржет, брызгая слюной.
– Да Кинга. Блин, по нему еще «Мизери» снимали.
– Это там, где чиканутая мужику ноги ломала? Ну, это вещь! Так и че там с книгой?
– Кэрри. Короче, телку гнобят одноклассники, а она такая, типа телепатка. Предметы там двигает и поджигает всё! Отпад, киноху надо найти!
– Ну, найдешь – глянем, – Дима косится на меня и снова ржет.
– Ты че? – спрашивает Степа.
– Так, может, заморыш-то у нас тоже того… типа, телепат.
– Да не, там же телка была.
– А заморыш типа пацан? Слышь, девочка, – он подходит ко мне и кидает десятикопеечную монету – новый прикол у пацанов, имитация оплаты для проститутки.
– Ты была хорошей девочкой, на, заслужила, – лыбится Димка сально, мерзко. Видно, что не остановится, пока до ручки не доведет – настрой у него такой нынче.
Поднимаюсь на ноги. Я выше на ступеньку, так что смотрю на него сверху вниз.
– Че встала? – говорит он мне и вдруг одним махом обхватывает меня за голову, подсекает ноги, и вот я уже кубарем качусь по ступенькам. Катиться немного – ступеней десять – но шишек я тогда насобирал будь здоров. Следом летит моя книга.
Дима небрежно прощается со Степой, вытирает о мое колено подошву и уходит.
Я медленно встаю. Девочки стайкой собрались наверху, у дверей, и глядят с пренебрежением. Отряхиваю штаны.
Подходит Степа и протягивает мне мою книгу. «Ярость» Кинга. В его глазах я вижу одобрение моего выбора. И у меня наконец-то появляется если не друг, то хоть приятель.
5
К восьмому классу со Степаном мы окончательно сдружились. Я даже бывал у него в гостях. К себе только не звал никогда – взрослые не одобряли. Чем мне запомнился Степа? У него были тупые шутки (того уровня, что если где-то употребили глагол «встать», то эрекцию надо вспомнить