– Почему?.. – Я совсем запуталась.
– Ну ты даешь! У нее все порвалось во время родов!
Пришла Тили.
– Жуй медленно, – сказала она мне. – Не насилуй свой желудок. – Потом сердито посмотрела на Агелену: – А ты намекни при случае маме, что некоторые концепции физиологического и духовного вполне уживаются друг с другом в голове неиспорченного человека. Повтори.
– Некоторые концепси… концепции физиологического и духовного вполне уживаются в человеке, если он не сексуальный маньяк и не умственно отсталый.
– Приблизительно так, – кивнула Тили.
– Классный шлягер! Приколю мамочку, когда она заведется по поводу моей короткой юбки!
– Дерзай, – разрешила Тили и спросила меня: – Знаешь Марго?
– Нет.
– Узнаешь, – вздохнула Тили, – никуда не денешься. Это мама Агелены, она сексопатолог.
Я не спросила, что это такое, только потому, что сначала решила правильно произнести это слово про себя.
Тили прошла через кухню к небольшой дверце сбоку, долго гремела ключами, отпирая ее. И вдруг вернулась с ружьем.
– Стреляет? – кивнула я на ружье.
– Тебя это не касается.
И я даже ни вот столечко не обиделась! Когда она хотела казаться сердитой, то хмурилась, соединяя брови почти в одну линию, и ее длинные глаза с густыми ресницами от этого становились еще грустней. Чтобы достойно завершить этот потрясающий по своей поучительности вечер, я уже хотела спросить у Тили, что такое – эти самые концепции, и еще про маму Агелены, но она решительным голосом приказала:
– Девочки, уберите после себя, заприте все двери и ложитесь спать. Мы с Микарием уедем. Ничего не бойтесь.
– Вы поедете на хутор на кладбище, да? – похвасталась Агелена своей сообразительностью. Я в тот момент еще ничего не поняла. – Вы закопаете тело в готовой могиле? – упивалась моя сестричка.
Тили застыла неподвижно, с ружьем в руке и тяжело дыша. Я думала, что вот теперь-то Агелене влетит! Теперь-то Тили наверняка рассердилась не на шутку – вон как дышит, сейчас закричит! Но вместо крика Тили осторожно положила ружье на стол и сняла ключи с пояса.
– Агелена, – сказала она тихо. – Сходи, позови Микария.
– Я здесь, – вышел он.
– Возьми ружье и запри его в кладовке.
Она стояла, не двигаясь, и отслеживала взглядом все движения сына. Убедившись, что Микарий все сделал правильно, протянула руку за ключами.
– А разве можно закапывать? – решила спросить я, раз уж все люди здесь такие добрые и спокойные и разрешается говорить