В темных религиозных лучах. Свеча в храме. Василий Розанов. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Василий Розанов
Издательство: РИПОЛ Классик
Серия: Вехи (Рипол)
Жанр произведения: Философия
Год издания: 1909
isbn: 978-5-386-10535-8
Скачать книгу
est grande pecheuresse», «великая грешница!» Вообразите: первый народ сказал – «prostituee est sainte»… Что же это такое? Не имел он вкуса, глаза? Не умел обонять, ничего не понимал в характерах человеческих? Но тогда «совокупность цивилизации египетской», сумма «всех прочих ее качеств» разила бы… как наша Невская проститутка, и тогда едва ли бы Масперо, Бругш, Ленорман стали изучать эту вонючую гадость. «Очень интересно»… Тут может покопаться медик, но что тут делать историку культуры?! Египетская культура приковала к себе внимание бесчисленных ученых, этих скромных и добродетельных тружеников, своим беспримерным изяществом, соединенным с глубиною и торжественностью:

      Выхожу один я на дорогу.

      Сквозь туман кремнистый путь блестит;

      Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу

      И звезда с звездою говорит.

      В двух последних строчках написана как бы эпитафия над всей могилой Египта. Что-то пустынное… молчаливое… устремленное к Небу, религиозное… и, как тонко замечает Бругш, «не меланхолическое, но глубоко радостное в себе, восторженно счастливое при этой сдержанности языка и скромности движений!». Так это и есть на рисунках Египта: в необозримых изданиях, в необозримых фолиантах, где воспроизведено все нарисованное ими за четыре тысячи лет жизни, культуры, я встретил только один рисунок сбора винограда, где один, очевидно полупьяный, мужчина повис, обняв за шею двух тоже не весьма трезвых своих друзей, и «пишет мыслете» с ними. Сценка – полная реализма, какую я не встречал в рисунках греческой живописи; но и она – скорее милая, чуть-чуть смешная, но нисколько не нахальная. Сала, грязи – я не встретил нигде в этих бесчисленных фолиантах, грязи «сального анекдотца», кое-чего «во вкусе Боккаччио». Ничего, ни разу; и между тем сколько повторяющихся, как стереотип, фигур, где и «они» и «оне» с плодами и цветами, с жертвами идут к громадной статуе Озириса, «Судии мертвых», – статуе «всегда cum fallo in statu erectionis»[51], как грустно замечает архимандрит Хрисанф в «Истории древних религий».

      И вот – «sainte prostituee»… Есть и рождаются иногда исключительные, редкие младенцы-девочки, вот именно с этой «вечной женственностью» в себе, с голосом неизъяснимо глубоким, с редкой задумчивостью в лице, или, как описал Лермонтов, —

      …в разговор веселый не вступая,

      Сидела там задумчиво одна,

      И в грустный сон душа ее младая

      Бог знает чем была погружена.

      И она расцветает в sainte prostituee… как вечную податливость на самый слабый зов, как нежное эхо в ответ на всякий звук…

      Есть ведь «всемирные педагоги», ну – в желаниях, ну – в поэзии; есть «всемирные воины», как древние скандинавы; всемирные мудрецы – Сократ, Спиноза: как же не быть, естественно быть кому-то и «всемирной женой», всемирной как бы «матерью», всемирной «невестой»… Она «невестится» перед всем миром, для всего мира, – как ведь и все вообще девушки в 14–15 лет «невестятся» неопределенно перед кем, перед всяким, перед всеми (чуть-чуть «sainte prostituee» проглядывает). Из таковой


<p>51</p>

В положении возбуждения (лат.).