Чужое слово на моем пути. Rene Wagner

за дело. С каждым движением пальцев в зале раздается прекрасная мелодия, что проникает в самую глубь моего разума. В глубинах сознания просыпаются воспоминания. Я зажмурился, не переставая играть. Кажется, мои пальцы дрожат или я больше не помню наизусть расположения клавиш. Секунда. Две. Больше не могу. С силой бью по клавишам, и в зале теперь слышна тяжёлая, сумбурная, а не та прекрасная и плавная мелодия.

      Хватит отвлекаться. Я должен привести в порядок мысли, иначе все разрушиться. Надо постараться. Ещё раз.

      Пальцы осторожно опускаются на клавиши, и нажимают на них. Мелодия выходит, словно из под моих рук, врезаясь в стены. На самом деле, музыка выходит за пределы не только этого зала, но и здания в целом. Это не так важно. Важнее лишь то, что музыка для меня становится, как и оружием, а не гибелью.

      Я вновь и вновь играю ту самую мелодию, под звучание которой десять лет назад мои пальцы были в ссадинах и порезах от карманного ножика моего отчима, очень не любившего ни меня, ни музыку. Тогда у меня не было оружия против него, и каждая попытка сыграть на пианино в комнате становилась моей гибелью.

      Теперь все прошло. Ссадины и порезы давно исчезли, как и сам отчим, а музыка стала моим главным оружием. И я закрываю глаза, и я играю, и улыбаюсь отражению в большом зеркале на всю стену.

      9 история

      Из угла в угол хожу по комнате в поисках большой книги. В ней хранится что-то важное, прямиком из прошлого. Если я не перепутал ничего.

      Поднимаю подушку на кровати, наивно полагая, что все так просто, и я смогу найти книгу. До чего я дожил, раз ищу совершенно не там, где стоило бы.

      Я вспомнил о дневнике утром. Немало времени прошло с тех пор, как он был написан, и вообще дневник мог быть уничтожен. Вспомнить хотя бы цвет обложки, да и того недостаточно. Он спрятан в книге. Вот в какой – этого никто не знает.

      Залез на кровать, и заглянул под неё. Под кроватью лежит коробка. Чёрт, миллиметр остался, и я дотянусь до неё. Тянусь через боль, удерживаясь одной рукой об кровать. Наконец, я вытащил коробку. Сев, я закашлял сразу же, ведь вокруг начало летать столько пыли, что готов задохнуться. Хорошо, что сейчас весна, и можно оставлять окна открытыми.

      В коробке лежала целая партия стареньких журналов для девочек. На одном из них след от помады. От детской.

      Паника подкралась ко мне незаметно. Ещё хуже, что и боль. Сердце заныло. Прижимаю журнал к лицу, чтобы скрыть слёзы. Я опоздал тогда, и опоздаю ещё раз, как бы сейчас не торопился.

      Из кухни слышу голос нового хозяина дома. Он ждёт, когда я заберу из комнаты ценные вещи. Скоро здесь все окажется на свалке.