Имя застряло в моей голове, словно я, родившись, был прикован к его обладателю, к тому, кому это имя принадлежит. Звучание имени из чужих уст вызывает у меня приступ тошноты. Сам же готов произносить его вслух, раз за разом, чтобы оно летало в воздухе, потом входило в меня через лёгкие при каждом вздохе.
Утром я люблю стоять перед зеркалом, и смотреть на свои губы, что произносят её имя: как они выглядят, шевелятся, а на обрывке имени – содрогаются. Зрелище не из приятных, на самом же деле, как бы красиво в воображении людей оно не выглядело.
Рубашка прилипает к коже. Ненавижу рубашки без узоров или клеток. Они выглядят слишком уныло. Посмотрел на часы, подаренные её отцом, и понял, что нужно торопиться, сегодня важный день. Надо не забыть купить цветы. Раз в жизни не стоит экономить на таком событии.
Последняя пуговица на рубашке застегнута. Мне не нравится такая строгость. Расстегиваю верхнюю пуговицу. Так лучше и, должно быть, сексуально. И пиджак подходит. Чёрный цвет мне к лицу.
Чуть не забыл. На телефон пришло несколько сообщений и уведомлений о пропущенных звонках. Неужели я понадобился кому-то в такой день? Можно было бы подождать до завтра, но я все же отвечаю на некоторые звонки. Один звонок – из телефонной кампании, второй – от двоюродной сёстры, а тот, что я выбрал среди оставшихся и позвонил на него – неизвестный номер, который мне не ответил. Зачем звонить, если не будешь отвечать потом?
Надо было позвонить раньше.
Утром я всегда ленивый. Работа подгоняет, и я стараюсь ей благодаря вести себя прилично, быть трудолюбивым. Но сейчас я собираюсь ехать не на работу. Почему-то, мне хорошо. Так быть не должно. Вот что работа делает с человеком, даже если он глава кампании. Тем более, если он глава кампании.
Открыв дверь в ванную комнату, я почувствовал запах свежести. Запах моря после душа. Я люблю море, но не бывал на нем никогда. Отпуск я провожу спокойно: утром иду на завтрак в ресторанчик корейской кухни, потом возвращаюсь домой и собираю свои вещи, чтобы уехать из города, подальше от шума бесконечных дорог и разговоров. Однообразно и скучно. На море я так и не собираюсь отправляться. Я полностью готов ехать, но останавливаюсь перед зеркалом, чтобы понять, какой я сейчас и почему мне так хорошо. Облокотившись руками об раковину, приглядываюсь к самому себе. Отражение в зеркале смотрит на меня, ухмыляясь. Не мой день.
Каждый день – не мой.
Провожу пальцами по губам. Мои пальцы холодные, как и мой взгляд. Теплого ничего и никого нет. Самому холодно и тошно от этого, но и хорошо. Чувство свободы переполняет меня. Не понимаю, как можно так чувствовать себя в такое время. Хочется плюнуть в отражение, я не хочу быть свободным, я не должен. Я не должен.
Время 11:47. Пора ехать. Не произношу её имя перед зеркалом, чтобы вдохнуть его. Произнесу над её гробом, не вдыхая, оставив его снаружи, вне себя.
2 история
Актёры театра всполошились, увидев моё падение на сцене. Совсем нелепое и больное падение, после которого на локтях останутся синяки. Я откликнулась на крик одного из главных актёров, сказав, что все хорошо и я в порядке. Помогать мне никто не стал, каждый занялся своим делом. Или делал вид: актрисы поправляли платья, пытаясь избежать со мной взгляда «глаза в глаза», актёры повторяли заученные движения, не обращая внимания.
Встав, я по очереди хваталась за ушибленные места. Сильнее всего ударилась локтем правой руки. Больнее же было от взглядов коллег, ведь они все надсмехаются надо мной, видя перед собой никчемность и нелепость. Падать перед ними нельзя, даже если нет выбора.
Всех актёров попросили начать все заново. Ко мне прилипали с вопросами не о состоянии, а о моём выборе. Зачем я стала актрисой, если падаю и не могу удержать равновесие? Вопросы докучали, мешали восстановится после падения и начать нормально соображать. Начинаю думать, что мне нельзя лишний раз моргнуть, потому что я – актриса.
Я – актриса. Каждый мой вздох должен быть по сценарию. Каждое движение – сценарий. Даже ошибка должна быть частью сценария.
На прошлой репетиции, во время поцелуя главных героев, я засмеялась из-за шутки, которую вспомнила. Этот смех вышел мне боком. Все возомнили себя правильными и начали говорить о приличном поведении, о профессионализме. Жаль, что я и без чужих наставлений знаю, что мне нужно делать.
Можно забыть слова, но нельзя забыть весь сценарий. Так и с жизнью: можно забыть одно слово, но нельзя забыть несколько. Мне в упрек ставят не забывчивость слов, не нелепость или неуклюжесть, а то, что всех здесь раздражает. Неподчинение общему сценарию.
Все собрались с силами. Все по новой. Мой локоть так и болит, что хочется реветь. Нельзя, не время жаловаться на боль, не по сценарию. Даже если хочется совсем по-другому.
Рядом встала актриса, которую я ненавижу всей душой, а позади меня актёр. Последнего я ненавижу телом. Падать перед этими двумя ещё хуже, чем перед незнакомыми людьми. Ничего страшного. Переживу.
Все