Примерно через десять минут, Сергей понял, что до вершины им сегодня не дойти, – усилившийся ветер сбивал дыхание, впереди исчезли последние просветы, и видимость упала до нескольких метров. Он вспомнил о расположенной на седловине хижине-приюте, построенной когда-то командой Red Fox специально для тех, кого на Эльбрусе застанет непогода, и прикидывал, как лучше поступить: быстро уходить вниз, пытаясь найти дорогу к лагерю, или, траверсировав вправо восточный купол, выйти к седловине и укрыться в хижине, когда натянувшаяся веревка резко дернула его назад, едва не повалив с ног.
Сергей быстро обернулся. Инга сидела на коленях, чуть заметно раскачиваясь из стороны в сторону, заторможено, словно во сне, загребала руками снег, подносила его к лицу, запихивала в рот, тут же сплевывая большими слипшимися кусками и вновь опуская руки за новой порцией.
– Инга, не надо!
Сергей подбежал к ней, опустился рядом на колени, схватил ее за руки.
– Инга, не надо этого, снег не поможет, им жажду не утолишь.
Он сбросил с плеч свой маленький штурмовой рюкзак, откинул клапан, достал термос.
– Пить хочешь – это нормально. Обезвоживание быстрое от высоты и нагрузки. Сейчас чаю попьем и вниз двинем. Внизу все пройдет – и головная боль и жажда.
Пока он наливал из термоса чай, она сидела, не шевелясь, безвольно опустив руки в снег. Ему пришлось взять ее за руку, вложить в рукавицу дымящуюся кружку, помочь поднести к лицу.
– Пей, Инга, ну?
Она сделала несколько больших судорожных глотков, явно обжигаясь, но даже не морщась от этого.
– Вот, хорошо, – подбадривал ее Сергей. – Допивай, я тоже сейчас хлебну и быстренько вниз. Тут больше нечего делать – пропадем. Ничего, под горку веселей пойдет, живо доскачем.
– Я никуда не пойду.
Рев ветра наполовину заглушил ее слова, и Сергей легко убедил себя в том, что ослышался. Он налил в свою кружку чай и наслаждением глотал темную горячую жидкость. Инга все так же сидела, не шевелясь, уже не раскачиваясь, и густой снег быстро превращал ее в неподвижного белого истукана. Сергей вдруг почувствовал сильное раздражение от того, что не может видеть ее глаз, скрытых за широкой солнцезащитной маской с зеркальным напылением.
Допив чай, он быстро убрал в рюкзак термос и обе кружки, опираясь на ледоруб, с трудом поднялся на ноги.
– Все, Инга, пошли. Сидеть больше нельзя, надо двигаться, а то совсем занесет.
– Я никуда отсюда не уйду.
Несколько секунд он молча стоял, растерянно глядя на нее сверху вниз, потом вновь опустился на колени, резким движением поднял ей маску на лоб.
– Инга, ты чего? Надо идти, идти вниз. В такую погоду нас никто не найдет, никто не поможет. Понимаешь? Надо самим, надо торопиться, скоро совсем затянет, тогда и к лагерю не выйдем.
Ее взгляд был устремлен прямо на Сергея, но она явно его не замечала; в широко открытых глазах читались покой, умиротворение и какая-то