– Вот же скунс! – Бард отпрыгнул от брата, словно от ядовитой гадюки.
– Будешь в следующий раз знать, с кем имеешь дело! – произнёс Артур, отряхиваясь от травы и сосновых иголок.
Лиза, Сьюзи и Александр подошли к мальчишкам, когда те попытались проникнуть в обитель хоббитов. Вооружившись найденным бревном, братья взяли дверь станции на таран.
– Прекратите немедленно, не могу поверить, дети адвоката занимаются проникновением со взломом, – возмутилась Лиза.
– Ма, станция давно заброшена. О ней никто и не помнит, – сказал Артур.
– Да и полиции здесь нет, – прореагировал на замечания матери Бард.
И всё же дети послушали свою мать, отбросив бревно в сторону.
– Закон всегда остаётся законом, несмотря на отсутствие стражей порядка. Моральные принципы делают нас людьми, а нормы закона помогают соблюдать эти самые принципы, – произнёс отец.
– И что же вы там хотели найти? – поинтересовалась Сьюзи.
– Твоего будущего морского мужа, – пошутил Артур.
– Здесь суша, болван, – ответила Сьюз.
Вдруг прозвучал гудок. Все встрепенулись, в это было трудно поверить, и всё же им не показалось. Железнодорожный светофор загорелся красным. Из окутанного туманом тоннеля, находившегося примерно в ста метрах от станции, показался паровоз, из трубы которого валил густой чёрный дым. Дверь станции открылась, и из неё как ни в чём ни бывало вышел мужчина средних лет.
– Альфред Патерсон. Дежурный по станции Блеквуд, – представился человек в железнодорожной форме.
Бард и Артур открыли рты от удивления, не менее своих сыновей была поражена Лиза. Сьюзи и Александр не были ошеломлены, обладая более твёрдым нравом, тем не менее и они заинтересовались происходящим.
– Дамы и господа. Сейчас мы встречаем гостей со всего мира, выдающихся в своём роде личностей в масштабах человеческой расы! К сожалению, без оркестра, но стоит заметить, что оркестра не было и в Нюрнберге, – декламировал дежурный по станции.
Состав, состоящий из трёх вагонов, остановился напротив станции. Двери вагонов открылись, и из них начали поочерёдно выходить люди. Каждого из них представлял Патерсон.
– Прославленные олимпийцы Фикаду и Кобэ, гордость человеческой расы, пожалуй, самые не виновные на этом процессе.
Африканцы, одетые в спортивную форму, пугливо озирались по сторонам, с дрожью прикрывая руками свои мускулистые тела. Следом за ними вышла чета Клеберов. Мари плакала, а Жан пытался успокоить свою жену.
– Знаменитые журналисты, прославляющие золотой век лжи и обмана.
Далее шли индеец Роланд и седой профессор.
– Человек, имевший всё и потерявший свой облик, поддавшись на искушения капитала, готовый убить человека ради одного