А что, если они все погибли! Так и есть, не осталось больше никого, кроме него и глазастого, тогда он – единственный, кто отрапортует командованию о воздействии вещества. Да, его назначат главным в программе исследований, он возглавит новую группу, заняв место Вей Чу!
Отбросив от себя эти мысли, учёный уселся за штурвал вертолёта.
– Как ты там, на месте, глазастик? – вместо голосового ответа последовал скрежет. Бэй узнал знакомый звук механической руки робота.
– Так давайте же, друзья, запустим эту птичку!
Вертолёт взлетел, покружив немного над островом, взмыл над горой, которую дикари прозвали великаном, и устремился к американскому континенту.
Глава XI
Вам, должно быть, нравится цирк, воздушные шарики, дрессированные животные, клоуны, акробаты, иллюзионисты, сладкая вата и вкусный лимонад в перерывах между представлениями артистов. Буду с вами откровенен, мне это тоже когда-то нравилось, но однажды мой отец споткнулся. Шарль, так звали моего отца, был акробатом, до тех пор пока не получил травму. Бесцеремонно и даже жестоко с ним обошлись, указав на выход. Шарль просился назад, говорил, что сможет продолжать. Над ним лишь смеялись, говоря, что хромой канатоходец, это даже слишком для цирка уровня бродячего.
«Смотрите, смотрите и удивляйтесь, такого вы больше нигде и никогда не увидите, конечно, если снова не придёте в наш цирк», – кричал во всеуслышание неуклюжий на первый взгляд маленький человечек в яркой мешковатой одежде, балансирующий на краю раскрывшейся бездны, конечно, если стул можно обозвать скалой, а песочницу пропастью. Его любили люди. Отец стал уличным шутом, натягивая верёвку между двумя лавками, он ходил по ней. Страховка? О, что вы, что вы, настоящий циркач не занимается баловством, никакой страховки не было. Затем очерчивая круг мелом, шут стоял на одной ноге, а когда нога уставала, опускал её и стоял на двух. Состязания? Да, устраивал несколько раз и их, находил какого-нибудь дряхлого кота и бегал с ним наперегонки. Вы, должно быть, хотите спросить о коронном номере в его арсенале? Таких номеров набиралось бесчисленное множество, и всё же один был самым любимым у толпы, собравшейся поглазеть на короля шутов. Шарль надувал гелевые воздушные шарики и привязывал к ним мух. Представьте рой насекомых, жужжащих над вашей головой, но на этом номер не заканчивался, Шарль дарил связку шаров самой красивой даме, а та убегала, и все смеялись, аплодируя отцу. А потом любовь внезапно закончилась, и люди потеряли всякий интерес к шуту. «Городской сумасшедший», – говорили они, и это клеймо надолго закрепилось за ним. Представлений становилось всё меньше,