– Если можно его так назвать, – со слезами ответил я.
– Здравствуйте, Наташа, – сказала Лейла.
Наташа кивнула головой в ответ. Она начала с осмотра, задала несколько вопросов, где болит и не болит и как себя чувствую. Сделала пару записей в журнале, затем прикрепила его на спинке кровати и направилась к выходу. Мама направилась за ней в коридор.
– Наташа, постойте, – сказал Лейла, догоняя ее в коридоре.
– Я вас слушаю.
– Вы будете лечить моего сына?
– Да, я.
– Так это вы его оперировали?
– Нет.
– А кто?
– Я не могу сказать, если вы хотите узнать, то, пожалуйста, к главному врачу.
– Я вас поняла, еще скажите, когда его выпишут и какие прогнозы.
– Не больше месяца он пробудет здесь и примерно восемь месяцев на восстановление.
– Спасибо, я вас поняла.
Лейла направилась в палату.
– Сынок, мне нужно прогуляться до главного врача.
– Все нормально, мама?
– Да, можешь не переживать. Просто хочу, чтобы тебя побыстрее выписали.
– Ладно.
Лейла направилась в кабинет главного врача. Большого труда не составило ей найти его. Она зашла без стука. В кабинете сидели двое мужчин. Посередине кабинета стояли два стола, перпендикулярно расположенные друг к другу. Во главе сидел мужчина лет сорока пяти, в белом медицинском халате, в очках, на руках виднелись золотые часы и цепочка. Лицо его было гладко выбрито, точно так же как и голова. Крупный мужчина весом примерно девяносто килограмм, с небольшим выпирающим животом. Невозмутимый взгляд его обратился к Лейле.
– Вы что-то хотели? – вежливо спросил он.
– Да, как я могу к вам обращаться?
– Вы можете меня называть Эрик, без официальностей. Я являюсь главным врачом этой больницы. Считаю, что панибратство служит быстрым двигателем решения всевозможных проблем. Я так понимаю, вас что-то не устраивает, раз вы пришли в этот кабинет.
– Вы правы.
– Я вас слушаю.
– Я бы хотела знать, кто оперировал вчера Макса Рикинвальда. Я его мать. Но самый главный вопрос: было ли целесообразно ампутировать ногу мальчика.
– Я понял ваш вопрос. Присядьте, пожалуйста.
– Нет.
Эрик, сидящий со сложенными руками на животе, сменил позу. Он слегка приподнялся на своем кожаном кресле, чтобы удобнее сесть. Левой рукой он взялся за ручку кресла, а локоть правой руки положил на стол, при этом слегка касаясь своего подбородка. Корпус наклонил чуть вперед и устремил свой взгляд в глаза Лейлы.
– Понимаете, Лейла, – он начал жестикулировать пальцами правой кисти, чтобы подчеркнуть значимость слов, – регламент нашей больницы оставляет за собой право не распространять детали проведенных операций, в том числе и имена врачей. За исключением полиции или вышестоящего руководства.
– Что за бред, – прервала его Лейла.
– Я так понимаю,