Тяжелое впечатление о «каторжных годах» учения Достоевскому скрашивали его приятельские отношения с В. Григоровичем, врачом А. Е. Ризенкампфом, дежурным офицером А. И. Савельевым, художником К. А. Трутовским. Одним из счастливых моментов в первые годы жизни и учебы Достоевского в Петербурге стало его общение с поэтом-романтиком И. Н. Шидловским. Вот что писал он об этом брату Михаилу: «…О, какая откровенная, чистая душа!.. О, ежели бы ты знал те стихотворения, которые написал он прошлою весною…» Беседы с Шидловским, прогулки с ним по Петербургу и его окрестностям, совместные чтения любимых авторов, журналы и стихи, монологи и философские споры – все это было настоящей «романтической школой», противопоставленной самою жизнью «дрянной, ничтожной кондукторской службе!..».
С товарищами же по учебе Достоевский особенно не сближался. Его любимым развлечением были прогулки в одиночестве. «Он и в юности был по виду таким же стариком, каким он был в зрелом возрасте. И в юности он не мог мириться с обычаями, привычками и взглядами своих сверстников-товарищей. Он не мог найти в их сотне несколько человек, искренно ему сочувствовавших, его понятиям и взглядам… Он очень далеко держал себя от начальства и старших товарищей… – вспоминал А. И. Савельев. – Его можно было видеть и в бытность его в старшем классе большею частью одного – или сидящим за своим столиком, занимающимся, или гуляющим по комнатам, всегда с понуренною головою и сложенными назад руками! Нравы инженерного училища, допускающие господство старших товарищей над младшими, драки, кутежи, – совсем ему не нравились». А вот что писал Д. В. Григорович: «Федор Михайлович уже тогда выказывал черты необщительности, сторонился, не принимал участие в играх, сидел, углубившись в книгу, и искал уединенного места… В рекреационное время его всегда можно было… найти… с книгой». Об этом же свидетельствовал и К. А. Трутовский: «Достоевский держался замкнуто, несколько отстраненно, однако поражал товарищей начитанностью, вокруг него сложился литературный кружок».
Действительно, начитанность Достоевского создала ему определенный авторитет среди друзей и соучеников. Он читал приятелям «Египетские ночи» Пушкина и «Смальгольмского барона» Жуковского, «Астролога» Вальтера Скотта и «Кота Мура» Гофмана. «Литературное влияние Достоевского не ограничилось мной, – вспоминал об этом Григорович, – им увлеклись еще три товарища: Бекетов, Витковский и Бережецкий – образовался таким образом кружок, который держался особо и сходился, как только выпадала свободная минута».
В училище оформились и первые собственные литературные замыслы будущего писателя. В 1841 году на вечере, устроенном братом Михаилом, Достоевский читал отрывки из своих ранних драматических произведений, которые не дошли до нас и известны только по названиям – «Мария Стюарт» и «Борис Годунов». Эти романтические драмы рождают ассоциации с именами Ф.