– Антошка, твою мать, вы что как, дети малые. Стрелять надо в тире, – без злобы за водкой после бани отчитывал внука дед. – Зверь же не дурак, не мудрено, что вы пустые пришли. А вот то, что Витьку с Васькой стеганули – это одобряю. Не мои б года, я бы еще сам бы им по перу выдернул. Прибежали сегодня утром, жаловаться давай, так, мол, и так, а я говорю, ну ладно, я лосей бил, так я из нужды, чтоб мясо было, а они браконьерят, лосятину продадут и заливают шары, пока деньги есть. Как все пропьют, снова в тайгу за лосем. В лесу, как у себя дома. Хозяева хреновы.
– Ничего, дед. Пробьет и их час.
– Это точно. Ну, все. Давайте по крайней рюмке и спать. Завтра электричка рано. А до станции я вас не повезу, сами пойдете.
* * *
Сборы были недолгие. Электричка, затем поезд, и так же, как и приехали, под водку и уже охотничьи разговоры Степка с друзьями поехал домой. Засыпая, он подумал, что, надо же, дома не был всего три дня, а такое впечатление, что прошел месяц.
* * *
В город поезд прибыл в понедельник рано утром. Степка понесся домой, чтобы бросить вещи, смыть с себя всю грязь и рвануть в институт. Еще с улицы он заметил, что на кухне горит свет, предки были еще дома.
* * *
– О, сынок вернулся, – обрадовалась мама. – Как съездил?
Семенов-старший, не оборачиваясь, спросил:
– Ружье забрали?
– Нет, не забрали.
– Это хорошо. Кого-нибудь подстрелили?
– Нет, только лосю жизнь спасли.
– Ну, естественно, ты же на охоту ездил, – попытался пошутить Семенов-старший. – Еще поедешь?
– … Поеду, – немного подумав, сказал Степка, вспомнив запах пороха морозным утром и свежесть тайги.
– Ну и молодец, – обрадовался отец, решив не ругать сына за забытую сумку. Со всеми бывает.
2001
Погуляли . . .
Не загадывай в веселье-
Тяжело будет похмелье.
– Мам! – пробасил Виктор, стоя одетый в коридоре и для уверенности держась за ручку входной двери.
– Ну? – откликнулась из кухни мама, перекрикивая журчание воды и звон посуды.
– Мам, – пробубнил сын голосом, в котором чувствовались просьба и неуверенность.
– Что опять случилось? – высунувшись из кухни, предвидя недоброе, насторожилась Елена Михайловна, женщина лет сорока, законченный оптимист, с претензией на юмор.
– Мам, это… – начал, запинаясь, Слонов, – У этого… У Сашки Петрова… это… День рождения… – вымучил он из себя, сам не понимая, зачем после каждого слова впихивал это дурацкое «это».
– А я чем могу помочь? – улыбаясь, но по-прежнему недоумевая, спросила Елена Михайловна. – Денег на бутылку что ли нет? Стипендию, поди, в первый день спустил? – как бы невзначай напомнила