Один из таких злобных и жестоких разбойников, также вырвал у малоимущей Айши некогда припрятанный глубоко за пазухой мешочек, с кровно заработанными ею монетами. Прибывая в некоем ужасе и нереальном кошмаре от всего происходящего, она, всё же не страшась за свою жизнь, судорожно набросилась на вора. Айша отчаянно сопротивлялась, желая вернуть насильно отнятое у неё имущество. И это оказалось жестокой ошибкой. В потасовке, она случайно порвала его рубашку, что привело её притеснителя, в страшную ярость. Вытащив свою саблю, он приставил острое лезвие к горлу Айши. Прощаясь с этим миром, она просила Аллаха, через «Малак-уль-Маута10», забрать её душу. Но не такая, к сожалению, ждала её судьба. Немного остыв, этот бесчестный подлец позарился на красоту невинной Айши. Жестоко надругавшись над ней – на глазах у парализованных животным испугом торговцев и купцов, а также хлопавших да посвистывавших приспешников (что с насмешкой стали подбадривать того). Напоследок он бросил перед ней на землю полустёртую медную монету. Как бы указывая на её положение и цену. Затем ехидно рассмеявшись перед своим уходом, тот подчеркнул её беззащитность и немощность перед его силой и властью.
Убитой горем и навеки опозоренной девушке, захотелось наложить на себя руки. Но её спутники – также потерпевшие бедствие, умоляли не делать этого. Ибо, соверши она этот греховный поступок, то её ждал бы гнев Аллаха. Прислушавшись к мнению своих спутников, Айша вся в слезах легла спать. В эту полную потрясений ночь – во сне, её сердце стало утешать её:
– Бедная Айша, несчастная моя хозяйка. Ты потеряла последнее что имела – свою девичью честь. Но не плачь, пожалуйста! Я слышу, как ангелы несут тебе благую весть от Аллаха! По воле Всевышнего Творца, ты получишь от него благодать за свои страдания, в лице своего чада: невольно зачатого при греховном вожделении (умышленно-надругавшегося) безумца. Но с Божьей милостью, «заточённое в трёх мраках»!
Внезапно, Айша проснулась вся в холодном поту. Разумом она всё ещё не верила услышанным словам. Однако её хрупкое сердце, до сих пор колотилось как бешеное: даже после спонтанного пробуждения. Одновременно, словно рой жужжащих пчёл – будто бы разлетавшихся над её отяжелевшей головой, медленно затихал скоротечный звон, осевший во внемлющих