Жаршары. Ахметжан Орынбасарулы Абду-ль-Азиз

а за свои убеждения – идя лишь только по очерченной тропе. Поэтому, я не могу отнять шанс у этого мальчика, самому встать на предначертанную фатумом аллею. Мы, в чужой судьбе, всегда будем лишь прохожими и массовкой – деля один кусок чёрствого хлеба, а также голубое небо над головой. И не важно, ханом слывёшь ты, или же рабом… Как сирота, протоптавший путь к зыбкому успеху: читая под куполом мечети, трактаты и фолианты, ныне канувших в историю мудрецов и учёных. Где после долгого и изнурительного дня – спустя семь слоёв обильного пота, закаляя терпение и волю (в кузнице доброго попечителя). Вдохновившись жизненным примером праведных предшественников. Я просто не смогу и не посмею, карающей рукой, закрыть навеки невинные глаза: поистине этим греховным решением, невольно потушив свечение в собственном, сердобольном сердце! Свет веры, пробивается изнутри нас… Это единственная нить, что связывает творение, с Аллахом! Хан, я вижу в этом ребёнке огромный потенциал, из-за чего возлагаю на него большие надежды. Я верю, он станет почитаемым воином, оказавшись в плеяде величайших героев. Умоляю вас, пусть он учится военному ремеслу у лучших наставников Фариза. Тогда он сможет искренне и верно служить вам, самоотверженно и жертвенно охраняя символ и венец власти: в трудный момент, где бы вы ни были, без сомнения отдав за вас собственную жизнь!

      – Если же данное обстоятельство, по окончании моих слов не будут иметь благоприятный исход. То я ультиматумом заявляю, что ценой сознательного и не долгого существа, буду до последнего вздоха защищать дитя, несмотря на численность и закон!

      Сразу же достав свою саблю, Жаршары встал в позу, тем самым поставив жирную точку. Перед этим во всеуслышание, вскользь, доблестно добавив:

      – Я не позволю вам навредить ему…

      Все свидетели данной картины, внезапно содрогнулись от сказанного. Страшась вставить хоть какое-либо слово в затянувшуюся паузу, знатный люд (ввергнутый в полное замешательство), лишь молча дожидался решения ошеломлённого хана. Он, в свою очередь, долго всматривался в уверенные и пристальные глаза Жаршары. Потом обратил внимание на бегающие по сторонам глаза своих приближённых. Признав храбрость Жаршары и мальчика – схватившегося пальцами за его штаны, он громко засмеялся. Затем, поменяв свой прежний настрой, промолвил:

      – Что ж, Жаршары… Ты ждёшь справедливого решения? Вот мой тебе ответ!

      Все (включая Жаршары и мальчика), ждали вердикт хана Муглука. Вдруг, падишах восхищённо промолвил:

      – Твоя дерзкая речь воин, убедила и напомнила мне о том, что воля Аллаха, сильнее воли простого хана!

      Затем, ещё на мгновенье, уйдя в раздумье, также неожиданно воскликнул:

      – Мальчик будет жить… Он будет учиться военному ремеслу у лучшего воина и героя города Фариз. Среди моих наставников военного искусства и опытных военачальников, несомненно, я уверен лишь в одной кандидатуре. Это ты – Жаршары! Бери же его… Да научи всему, что ты умеешь. Эх, побольше бы таких людей как ты, Жаршары. Ты наглядно показал нам, что, даже падая в грязь, можно встать,