Жора недоверчиво взирал на Трофимова. Уж не смеется ли тот над ним?
– Не веришь?! Напрасно. За что купил, за то и продаю. Конечно, выглядит все весьма фантастично, и поверить мудрено, но факт остается фактом. Имела место подобная история, и разговор тоже. Но послушай дальше. Как-то через полгода после последней встречи я решил навестить Струмса. Просто так, из любопытства. У меня его рассказ из головы не вылазил. Прихожу туда. «К кому?» – спрашивают. «К профессору Струмсу». – «Нет у нас такого». – «Как нет?» – «Нет, и все». – «Странно, – думаю. – Куда же он делся?» Вышел из проходной, а навстречу лаборант знакомый идет из лаборатории профессора. Как же его?.. Запамятовал. Ну да ладно. Спрашиваю: где мол, Струмс? Он жмется, вроде хочет сказать, а не может. Потом кивнул головой в сторону: отойдем, мол. И шепчет: погиб профессор при проведении секретного эксперимента. И больше ни слова! Тут меня осенило! Уж не в Лиходеевке ли, спрашиваю? Лаборант замахал руками и бегом от меня.
Трофимов прекратил рассказ и потянулся за бутылкой.
– Не довольно ли тебе, старый? – осуждающе спросила Манюня. – А то сейчас начнешь рассказывать, как с водяным общался.
– А что, и это было, – вполне серьезно ответствовал Иван Петрович.
Жора почесал затылок, не зная, верить или не верить. Трофимов всегда славился своими розыгрышами.
– И дальше что? – осторожно спросил он.
– А ничего! – Трофимов вытер губы и налил себе чаю. – Остыл чаек-то, – сообщил он жене. – Давай, Манюня, подогрей.
И когда Манюня скрылась в доме, поспешно налил очередную рюмку, махом проглотил ее и, только она вновь появилась, тут же сделал невинные глаза.
– Уж больно меня история заинтересовала, – прикрывая рот ладошкой, сообщил он. – Ну и решил покопаться в анналах. В Ленинку пошел. И ничего, понимаешь ли. Пусто! Никакой информации. Я уж отчаялся. И вот однажды в «Русской старине», кажется, за 1881 год мне попалась статейка некоего приват-доцента… как то бишь его? Остроглазов… Остроумов… Остродумов… В общем, остро… чего-то там… Полемика там была с каким-то французским этнографом. А суть полемики в отношении к языческим обрядам, практикуемым еще кое-где в Европе. Француз утверждал, что кажущиеся остатки язычества являются новообразованиями, литературщиной, а не исконными, идущими из глубины веков верованиями. Этот «острый» опровергал его, утверждая, что в глухих уголках, в частности, в России сохранились древние верования и обряды. В доказательство он ссылался на книгу какого-то отставного майора, чье поместье находилось неподалеку от этой Лиходеевки. Этот майор утверждал, что знает место, где до сих пор существует тайная секта колдунов. Это деревня Лиходеевка N-ской губер�