Воцарилась тишина. Я поняла, что перешла черту. Мама нахмурилась, ее губы сжались в тонкую линию, на щеках заиграл лихорадочный румянец.
– Знаешь, Меган, никому не нравятся умники. – Мама еще пыталась сдерживаться, но, видно, тоже была на грани.
– Как это никому? Мне нравятся, – парировала я. – Да я просто обожаю умников.
В глубине души я лелеяла надежду на то, что однажды встречу парня, которому действительно нравятся умные девушки, иначе мама своими советами и на-смешками меня точно с ума сведет.
Мама, как опытный боец, уклонилась от удара. Казалось, пространство комнаты сузилось и мы остались лишь вдвоем.
– Давайте просто… – попытался разрядить обстановку папа, но мама его решительно остановила:
– Не надо, Ангус. Ты ведь на самом деле согласен со мной. – Папа поднял руки, сдаваясь, и отступил, а мама повернулась ко мне: – Благодаря моим колоссальным усилиям, тебя и Джулию пригласили на дебютный бал в этом году. Такого еще ни разу не бывало, чтобы пригласили двух сестер сразу и…
– Да мне все равно, кого вы там подкупили! – перебила я ее.
– Хватит! – воскликнула мама, уже явно не выдержав моего напора.
Я посмотрела на нее ледяным взглядом, в котором читался вызов, но она не отступила:
– Я люблю тебя, люблю очень сильно. Ты зря упрямишься, напрасно думаешь, будто знаешь все на свете. Поверь мне, это не так. Три поколения женщин моей семьи – твоя прабабушка, твоя бабушка, твоя тетя и я – дебютировали в «Блубонет». Твоя кузина Эбби и твоя сестра Джулия дебютируют в этом году, и хотя ты, возможно, не понимаешь, что этот бал значит в жизни каждой девушки Техаса, я-то прекрасно понимаю. Очень скоро твоя футбольная карьера закончится, и ты окажешься в огромном сложном мире, гораздо более сложном, чем тот, в котором живешь сейчас, и моя обязанность подготовить тебя к этому. Так что позволь мне выразиться предельно ясно: я не прошу, я требую, чтобы ты отправилась на бал.
– Но это же несправедливо, мама!
– Серьезно? – вскинула она брови, на лице ее застыло насмешливое выражение. – Ты так считаешь?
Вопрос повис в воздухе, а затем мама прижала руки к вискам, словно у нее заболела голова. Папа подошел к ней и положил руку на плечо.
– Ты в порядке? – взволнованно спросил он.
Мама страдала хронической мигренью, которая всегда случалась в самый неподходящий момент.
– Я в порядке, Ангус, – тихо ответила она и позволила папе усадить себя на стул.
Она тяжело опустилась на сиденье и, прищурившись, взглянула на пробивающиеся сквозь шторы