Шестеро детей и тень висельника. Арина Слесарева

приюта. И только умение насупить брови с выражением мрачной серьёзности позволяло ему не слишком сильно выделяться на фоне своих болезненных и неухоженных товарищей) принялся угрожающе сопеть.

      Тот мальчик, который в этот вечер первым нарушил молчание, заговорил снова:

      – Это была не рекомендация. Это для твоего же блага. Никто не должен спать спиной к Тени.

      Внезапная серьёзность мальчишек начала не на шутку нервировать Эмиля. Ещё пару мгновений он пытался на всякий случай всё же не поддаваться. Но тишина была гнетущей, и он сдался.

      – Почему? – кротко спросил новичок высоким голосом человека, нуждавшегося в покровительстве.

      – Наш предыдущий сосед уснул спиной к Тени, а наутро его обнаружили в петле, – театральным шёпотом затараторил смуглый и щупленький мальчик с кровати, которая стояла ближе всех к двери.

      – Да, верно, мы его предупреждали, но он был очень заносчивым, – подал голос шестой мальчик. – Мы рассказали ему целую кучу историй, но он не поверил ни одной и решил доказать нам, что мы не правы. Считал себя лучше других. Ты ведь не такой? – с напором – или даже с надеждой – спросил он у Эмиля.

      Эмиль не был таким. Он никогда не стремился встревать в конфликты и кому-то что-то доказывать. И ему вовсе не хотелось отходить ко сну, будучи в споре со всеми пятерыми людьми, ночующими с ним в одной комнате. И потому – скорее из миролюбивости, чем из суеверности – Эмиль молча и грациозно переложил подушку в её изначальное положение и снова улёгся – головой к окну. Такая достойная ретирада, казалось, вполне удовлетворила юных спорщиков; каждый из них подчёркнуто тихо лёг сам, давая понять, что не будет более препятствовать желанию Эмиля отдохнуть после утомительного переезда.