Из воспоминаний капитана Александра Гамильтона, посещавшего Маскат в 1715 г., следует, что, гуляя вечером по тесным улочкам города, он повстречался с самим правителем Омана, которого сопровождала многочисленная охрана, вооруженная ханджарами (кривыми национальными кинжалами) и мечами. Дабы пропустить их, он прижался спиной к стене. И тогда, неожиданно для путешественника, владыка Омана подал знак гвардейцам посторониться и не препятствовать проходу гостя-иноземца, что те тотчас же и исполнили. Затем, повернувшись к Гамильтону, взглядом и поворотом головы дал знать, что он может следовать дальше, уступив, по сути, ему дорогу. Из сказанного явствует, замечает Гамильтон, как маскатцы относятся к чужестранцам – приветливо и уважительно.
Сполна ощутил на себе Гамильтон, побывавший также в Дофаре, на островах Куриа Муриа и Масира, на мысе Ра’с-эль-Хадд и в древнем городе Карйате, все «прелести» аравийского лета – страшную жару и нестерпимую духоту. Видел, находясь в Маскате, как местные жители жарили рыбу на раскаленных сонцем камнях10.
О нестерпимо знойном воздухе в Маскате писал в своих заметках об Омане и бывавший там в 1716 г. капитан Генри Корнуолл. Отмечал наличие множества морепродуктов на местном рыбном рынке. Рассказывал и о случавшихся там, порой, плутовстве и мошенничестве со стороны торговцев, и рекомендовал быть начеку11.
В 1765 г. Маскат посетил великий исследователь-портретист Аравии Карстен Нибур (1723–1815), немецкий ученый, состоявший на датской службе. Побывал он также в Хиджазе, Йемене и на Бахрейне. Повествуя в своем увлекательном сочинении «Описание Аравии» о сильных и слабых сторонах характера аравийцев, он упомянул, в частности, о присущих им, как сам в том убедился, гостеприимстве и тяге к знаниям, о готовности «познавать и учиться». Арабы Аравии, говорил он, не стыдились научиться у европейцев чему-нибудь полезному. Проявляли живой интерес ко всему новому. К иностранцам, или к представителям народов «чужих земель» в их речи, с «миром путешествовавших» по городам и весям Аравии, относились подчеркнуто уважительно.
Шейхов аравийских племен, будь то в Йемене или в Омане, или еще где-нибудь, Нибур величал «истинными хозяевами» своих мест обитания (даир). Владения их, сказывал он, были закрыты только для тех, кто «являлся к ним с дурными намерениями». Тех же, кто приходил с миром, чтобы торговать или «делиться знаниями жизни и ремесел», они привечали и принимали сердечно.
«Описание Аравии» – это увлекательный рассказ об Аравии кофейной и Аравии корабельной, о землях благовоний и жемчуга. Это – познавательное историко-этнографическое путешествие в йеменские Моху и Бейт-эль-Факих, некогда кофейные центры мира; в оманские Сур и Сухар с их крупными судостроительными верфями. Это – хождения с купцами на Бахрейн, «известный повсюду в мире своим жемчужным промыслом»; и, конечно же, в Маскат, откуда «в обилии» шли на вывоз финики,